Вы спросите, какое отношение имеет Петр Анжу к истории камчатских имен? Отвечу -- самое непосредственное, так как он был женат на воспитаннице Петра Ивановича Рикорда, бывшего начальника Камчатки, дочери камчатского священника Ксении Ивановны Логиновой (из рода Логиновых - Лонгиновых)  и является патриархом санктпетербургского рода Анжу.

ТАЮЩИЕ ОСТРОВА
(Новосибирский архипелаг)
Из всех арктических архипелагов ближе всего к материку подходят Новосибирские острова, вернее — одна из трех групп, на которые архипелаг разделяют. От острова Большого Ляховского, образующего с Малым Ляховским группу Ляховских островов, до мыса Святой Нос на материке — не больше пятидесяти километров. В то же время от собственно Новосибирских (или Анжу) островов, состоящих из островов Котельного, Новая Сибирь, Бельковского и Фаддеевского, расстояние вдвое больше. К северо-западу от них расположены острова Де Лонга.
Общая площадь Новосибирских островов 38 тыс. кв. км — почти вдвое меньше площади Шпицбергена, но вдвое больше Земли Франца-Иосифа. В отличие от этих двух архипелагов, все острова — низменные, лишенные лед
ников. Они известны своим ископаемым льдом, толща которого лишь присыпана сверху рыхлыми отложениями. Лед тает, и остров постепенно снижается, погружаясь в воды моря, и на его месте остается мелководье. Некоторые из земель, которые открывали в XVI—XVII веках, возможно, представляли собой именно такие острова — из льда, исчезнувшие со временем без следа.
Первое упоминание об островах, расположенных к северо-востоку от устья Лены и прямо на север от устья Яны, относится к 1650 году, когда из Якутска был отправлен служивый человек Юрий Селиверстов с наказом «иттить морем и на остров и кость промышлять». Но купец на острова не поехал, потому что был ограблен в устье Яны. Изменив свой план, он отправился в устье Колымы.
Видно, некоторые из островов известны были русским промышленникам давно, ведь располагаются они очень близко к материку, и в хорошую погоду можно видеть и остров Столбовой, и Большой Ляховский. Михайло Стадухин сообщал о том, что видел остров на севере. Было это в 1644 году.
В 1652 году искать остров к северу от устья Яны отправился Иван Реб-ров, но дошел он или нет, осталось неизвестным. Однако есть сведения о том, что в 60-х годах на островах промышлял якут Етерикан, привезший много бивней мамонта. Пятьдесят лет спустя, в самом начале XVIII века, об острове Большой Ляховской сообщил казак Яков Пермяков, плывший с Лены на Колыму мимо Святого Носа. Он достиг острова и объехал на собачьей упряжке кругом, — факт этот достоверно зафиксировал казак Меркурий Вагин. С ним был и Яков Пермяков. Десять человек покинули устье Яны в мае 1712 года и по морскому льду дошли до острова, ближайшего к материку. Видели они и Малый Ляховский.
С твердым намерением на будущий год снова проехать к островам Вагин вернулся на материк. Но казаки его отряда, решив, что им предстоят лишения и беды, взбунтовались. Они убили Вагина, его сына и Пермякова. Убийц разоблачили и казнили в Якутске.
Мамонтова кость (бивни) — вот чем привлекали острова к северу от Святого Носа. И весной 1770 года якутский купец Иван Ляхов решил по-настоящему разведать «месторождение». Он побывал и на Большом и на Малом Ляховском островах, а потом попросил монопольного права на сбор мамонтовой кости и охоту на песцов. Екатерина II приняла специальный указ, разрешающий все это Ивану Ляхову. А кроме того, она постановила:
два острова, им посещенных, именовать впредь Ляховскими.
А Ляхов продолжил открытия. В 1773 году он открыл остров Котельный, назвав его так, потому что на нем был оставлен медный котел. Проведя зиму на Большом Ляховском острове, Иван Ляхов в 1775 году снова идет через пролив Дмитрия Лаптева по льду. На этот раз он взял с собой землемера Хвойнова, который составил опись Большого Ляховского и сообщил, что состоит он из льда и песка.
После смерти Ляхова право промысла на Ляховских островах перешло к отцу и сыну Сыроватским — Семену и Льву. Передовщиком (предводителем артели) у них был Яков Санников. В 1800 году он побывал на острове Столбовом, где найдены кресты, поставленные русскими мореходами еще в XVII веке. В 1805 году Санников открыл Фаддеевский остров и назвал его по имени первого на острове зимовщика Фаддеева (или Фаддея). В следующие два года Сыроватские открыли еще два острова. Один из них назван был М. Геденштромом Новая Сибирь, другой, открытый промышленником Бельковым, — Бельковским.
В череде географических открытий довольно много было курьезов и парадоксов.
Закрытие как будто бы сделанного открытия тоже можно считать открытием. Часто, чтобы установить географическую ошибку, требовалось много времени, усилий, а порой и жертв. Один из наиболее ярких примеров — история с Землей Санникова и другими землями в Арктике, оказавшимися мифическими. И нередко при поисках мифических земель открывали вполне реальные. Представления об огромной суше в районе Северного полюса существовали в глубокой древности. Эту землю рисовали на всех картах средневековья. И когда достаточно точно был определен контур западного побережья двух островов Новой Земли, а восточный долго был неизвестен, сушу с названием «Новая Земля» распространяли далеко на север и восток. Землепроходец Михаил Стадухин впервые высказал мысль, что она должна бы соединяться с Америкой.
В начале XX века к северу от устья Колымы на небольшой архипелаг Медвежьи острова совершал поездки на собачьей упряжке сержант Степан Андреев. Однажды, вернувшись из поездки, рассказал, что видел на горизонте в северо-восточном направлении гористую сушу. На карту нанесли контур этой земли и потом на протяжении многих лет ее пытались обнаружить, пока, уже в XX веке, не убедились, что этой земли нет.
Более трагичная история связана с другой, столь же гипотетичной землей, названной именем впервые ее увидевшего представителя колымских купцов Сыроватских «передовщика» Якова Санникова.
Зимой 1808—1810 годов он вместе с приехавшим на Новосибирские острова для проведения описи берегов М. Геденштромом, безуспешно пытавшийся найти Землю Андреева, видел с северного берега острова Котельного гористую землю. Она попала на карту как «Земля, виденная Сан-никовым».
В 1820 году молодой офицер П.Ф. Анжу, составивший первую карту Новосибирских островов на основе инструментальной съемки, пытался достичь этой земли на собачьей упряжке, но ничего не нашел.
На рубеже XIX и XX веков Землю Санникова искала специально снаряженная для этой цели экспедиция Российской Академии наук во главе с
полярным геологом Эдуардом Толлем. Работая на Новосибирских островах, он с того же места, что и Санников 76 лет назад, увидел землю: «...контуры четырех столовых гор, которые к востоку соединялись между собой понижением».
В 1900 году Э. Толль отправился в Северный Ледовитый океан на шхуне «Заря». Первую зиму 20-го столетия экспедиция провела в Таймырской бухте Колин Арчер.
Пока «Заря» стояла вмерзшей в лед, Эдуард Толль картировал большой участок территории Таймыра и весь архипелаг Норденшельда. Он очень удачно, вовремя вернулся на судно из последнего маршрута по берегу: на другой день поднялся сильный восточный ветер, и все ледяное поле, сковавшее «Зарю», пришло в движение, судно вынесло в пролив, а потом и в открытое море.
До мыса Челюскина «Заря» шла под парусами по чистой воде. На северной оконечности материка Евразии научная группа «Зари» высадилась на берег и провела астрономические магнитные исследования. От этой примечательной точки взят курс на предполагаемую Землю Санникова.
Несколько дней туман закрывал горизонт, но утром 11 сентября он рассеялся, однако несмотря на то, что глубины моря были очень малыми, а с севера на юг летели стаи пуночек, никакой суши не было видно. Мимо проплыло стадо моржей, и это вроде бы был признак близости земли. Но особенно обрадовал Толля айсберг, который «Заря» миновала ночью — должен же быть ледник, от которого оторвалась ледяная гора.
И вот в самом деле из тумана вынырнули высокие скалы, покрытые ледниковым куполом. Но, к сожалению, это не та земля, которую мечтал открыть Толль. В геометрически правильных формах грандиозного, похожего на сказочный храм природного сооружения он узнал мыс Эмма на острове Беннета, открытом Джорджем де Лонгом 20 лет назад. Если уж оставаться на вторую зимовку, то у его берегов — представилась возможность исследовать остров со всех сторон.
А зима уже близка. Ее предвестник — первое после лета полярное сияние. Пояс мощного, многолетнего льда мешал подойти к острову. А в бункерах яхты уже почти не было угля, на парусах же во льдах, когда нужно все время лавировать, находя проход, двигаться почти невозможно.
Толль решил, однако, возвратиться для зимовки к острову Котельному. Его северный берег был хорошо виден, потом появился и небольшой остров Бельковский. Между ними — пролив, в него и направил Толль судно.
Вскоре экспедиция пополнилась отрядом геологов, работавших на Котельном. Во время зимовки исследовались острова Котельный и Новая Сибирь. Один из сотрудников экспедиции — Михаил Бруснев — отправился с собачьей упряжкой на материк, в устье Лены, с почтой. А у другого сотрудника, доктора Вальтера, резко ухудшилось здоровье, и он умер от
сердечного приступа в момент, когда брал отсчеты с метеорологических приборов. Огорченный тяжелой утратой, Толль, не дожидаясь Бруснева с Почтой, в 38-градусный мороз уходит на материк...
Возвращается на «Зарю» через три месяца и сразу же начинает готовиться к походу на остров Беннета: «Мне нужен только один ясный день, — говорил он, — чтобы с вершины острова Беннета осмотреть северный горизонт...» и увидеть мечту многих лет жизни — таинственную Землю Санникова.
23 мая 1901 года четверо на собачьих упряжках покинули «Зарю» и направились к острову Беннета.
«Теперь я сгораю от нетерпения достигнуть намеченной цели», — запи- . сывает Толль в дневнике. С собой он берет астронома Ф.П. Зееберга, двух| каюров, две байдары, двое нарт, запас питания на два месяца. Эта группа | исчезла во льдах: их больше не видели. |
Позже выяснилось, что с острова Котельного Толль прошел на Фаддеев-1 ский, потом к острову Новая Сибирь и к 1 июля — на остров Беннета. | Здесь были проведены исследования. А через месяц партия Толля на бай-1 дарках достигла того самого мыса Эмма, который поразил когда-то всех| своей красотой. У этого мыса Толль назначил встречу с «Зарей» в начале | сентября. Но судно попало в тяжелые ледовые условия, и ему не удалось | прорваться к острову Беннет. Оставалось совсем мало времени, и капитан | «Зари» вскрыл конверт, оставленный Толлем, с надписью: «Открыть в слу-1 чае... возвращения без меня экипажа на материк или в случае моей смер-| ти». Там содержалось поручение капитану возглавить экспедицию и воз-1 вращаться на родину.
«Заря» повернула на юг и прибыла в устье Лены, в поселок Тикси. А весной на Новосибирские острова отправилась спасательная экспедиция. На вельботе под парусами и на веслах солнечной ночью 17 августа приблизились к южному острову, где два ледника спускались в море. Айсберги плавали под их обрывами, а вокруг летали кайры и чистики.
Сразу же были обнаружены следы группы Толля: небольшой гурий, а рядом с ним — медвежья шкура, обугленный плавник, оленьи и птичьи | кости, пустые патроны. Здесь был лагерь, j
На следующий день несколько человек пошли напрямик через ледяной і купол на мыс Эмма. На пути нашли следы еще двух стоянок Толля, а на | самом мысе стоял гурий с байдарочными веслами, воткнутыми сверху. И бутылка с тремя записками, написанными в августе и сентябре год назад, когда группа Толля ожидала на мысе прихода «Зари». На плане острова указано место, где построен зимовочный дом.
Спасатели двинулись по берегу, пересекли два ледника и вышли к хижине, до половины наполненной снегом. Рядом лежали ящики с геологическими образцами, приборы. В одном из ящиков — письма Толля на русском и английском языках. В них говорится, что 8 ноября 1902 года
Э. Толль со спутниками пошли через пролив шириной 150 км к Новосибирским островам. Была полярная ночь, 30-градусный мороз и посреди пролива — никогда не замерзающая полынья, лишь слегка прикрытая тонкой ледяной пленкой.
Никогда уже нельзя будет узнать, почему Толль, опытный полярник, пошел на этот риск. Вероятно, он надеялся, что найдет переход через полынью, ведь как-то ее пересекают олени, блуждая между островами.
Никаких следов пропавшей группы больше не было ни на одном из Новосибирских островов.
Эдуард Толль погиб в 44 года, так и не обнаружив Землю Санникова. Потом в 30-е годы многократно этот район обследовали и с кораблей, и с самолетов. Никакой суши к северу от Новосибирских островов, кроме архипелага де Лонга, не оказалось. Может быть, эти острова и видел Санников? А может быть, был еще один остров, сложенный ископаемым льдом, и он растаял, как тают некоторые из Новосибирских островов, что, кстати, впервые установил именно Толль.

Экспедиция двух лейтенантов
Иванов В.Л., Архипелаг двух морей, 1978 г.

http://geoman.ru/books/item/f00/s00/z0000029/st007.shtml

1820 год. Россия еще не слышала слова «декабристы», в Петербурге руководство «Союза благоденствия» тайно обсуждает вопрос о республиканской форме будущего государственного устройства. В 1820 году Пушкин заканчивает «Руслана и Людмилу», восхищенный В. А. Жуковский дарит свой портрет «победителю-ученику», и почти сразу после этого волей императора Александра I поэт отправляется в южную ссылку. Я думал: какие привести факты, чтобы помочь читателю сразу представить время действия? Оказалось, что нет лучшей «шкалы времени», чем биография Пушкина.

В 1820 году была организована экспедиция под командованием двух друзей, лейтенантов флота Фердинанда Петровича Врангеля и Петра Федоровича Анжу. Цель этой экспедиции - точнейшее описание берегов Сибири и открытие предполагаемых островов в Ледовитом океане. Участок Врангеля лежал к востоку от устья Индигирки. Побережье в районе устьев Оленека, Лены и Яны, а также Новосибирские острова описывал Анжу.

Есть портреты путешественников, правда написанные позже, когда оба были уже в адмиральских чинах. Широкое лицо Анжу излучает добродушие и покой. Фердинанд Петрович сух, строг, целеустремлен. Возможно, внешность и обманывает. Вот запись из дневника Ф. П. фон Врангеля о праздновании пасхи на припайном льду Восточно-Сибирского моря, среди торосов: «Расположась около огня, провели мы весь остаток дня в бездействии, в разговорах о перенесенных нами трудах и надежде на скорое возвращение. Вероятно, не было прежде примера, чтобы при таком совершенном недостатке всего, что почитается наслаждением, удовольствием, потребностью жизни, общество людей провело целый день так весело и довольно, как провели его мы...» А все «общество», кроме Врангеля, - это мичман Матюшкин (товарищ Пушкина по лицею), штурман Козьмин, доктор медицины Кибер, слесарь Иванников, матрос Нехорошков да местный купец Бережной, который за неимением священника прочел молитву у алтаря, вытесанного из льда.

Жизненные пути Анжу и Врангеля были тесно переплетены. Ровесники, они вместе блестяще закончили кадетский Морской корпус, вместе служили и умерли почти одновременно, оба - на восьмом десятке. Оба внесли равный вклад в «отчизноведение» (был раньше такой хороший термин) и были равно награждены орденами, чинами и прочим. Но в памяти потомков Врангель занял более заметное место, может быть, потому, что его имя носит остров, о котором у нас много говорилось и писалось.

Кроме того, он оставил увлекательное двухтомное описание своего путешествия, тогда как дневники Анжу сгорели во время пожара. Лишь отрывочные записи через 25 лет после экспедиции были опубликованы А. Соколовым.

Общая смета обеих экспедиций была рассчитана на сумму 66079 рублей ассигнациями. 23 марта 1820 года Анжу выехал из столицы и добрался до Усть-Янска 1 октября. Полевые исследования велись в 1821, 1822 и 1823 годах, было определено семь надежных астрономических пунктов, сделано множество определений магнитного склонения, составлена первая достоверная карта Новосибирских островов...

5 апреля 1821 года Петр Федорович Анжу вышел на то место острова Котельного, откуда Санников наблюдал свою «землю». Горизонт был чист, но на северо-западе ничего, кроме ровного льда, не просматривалось. Два дня через торосы отряд двигался в названном Геденштромом направлении, пока, пройдя около сорока четырех верст, не вышел на край припайного льда у границы с Великой Сибирской полыньей. «Предполагаемой земли не было видно». Анжу взял пробы донного грунта, это оказался «жидкий ил», глубина моря составляла около тридцати четырех метров (обычные глубины и грунты этой части континентального шельфа), ничто не указывало на близость суши. П. Ф. Анжу в отличие от Санникова имел хорошие зрительные трубы. Он пришел к выводу, что предшественник видел «туман, похожий на землю».

Может быть, еще и потому Анжу не получил подобающей ему известности, что наша память охотнее держит имена открывателей? А «закрыватель», будь он тысячу раз прав, обречен на забвение, хотя принято повторять, что отрицательный результат в науке ценен столько же, сколько и положительный. (Аналогия из области сегодняшней геологоразведочной практики: бывает, что разведка годами идет на площади, оказавшейся бесперспективной, уже ясно, что тысячи рублей затрачены впустую, но нужно великое мужество, чтобы взять на себя ответственность и остановить работы. Сделавший это спасает многие следующие тысячи рублей, но симпатий он не вызывает, так как где-то остается сомнение: а может, зря закрыли?)

Лейтенант Анжу служил истине в ущерб своей популярности. Одной из главных экзотических загадок Новосибирских островов считались скопления костей крупных копытных - обычных жителей теплых краев. Не страшась прослыть плохим наблюдателем, Анжу писал, что «о множестве конских и рогатого скота голов ни от кого не слыхал; промышленники находили только, и то весьма редко, буйволовые рога и копыта».

Исследования лейтенантов касались тех наук, которые так или иначе были связаны с судовождением. Вот перечень разделов научного отчета Врангеля: «Общие замечания о Ледовитом море», «Торосы», «Постоянная морская полынья и течения моря», «Отступание моря от берегов», «Замечания о северных сияниях», «Метеорологические наблюдения» и некоторые другие.

Геологические наблюдения в отряде Анжу вел медико-хирург Алексей Евдокимович Фигурин. Его описания очень поэтичны: «Достопримечательнейшие по ископаемому царству суть берега рек Оленека и Лены. Сии последние, изобилуя минераллами (через два «л». - В. И.), отличны еще особенным и удивления достойным расположением слоев песчаного камня, от твердейшего до сыпучего. Здесь представляются развалины величественного замка; там разновидные нависшие громады ежечасно угрожают падением; далее усматриваются пещеры, украшенные блеском бронзы...»

Записи А. Е. Фигурина не только поэтичны, но и содержат ряд научных наблюдений. Так, он отмечает, что Верхоянские горы суть «флецевые» (от немецкого «флёц» - пласт), то есть сложены пластами осадочных пород, а не «становые». Что же касается Новосибирских островов, то здесь медико-хирург ограничивается перечислением камней, которые он встретил: «сердолик», «брекчаный сланец», «турф» (торф)... А вот еще один камень - «икряной». «Оный состоит из круглых мелких зерен, плотно между собою соединенных посредством темно-красного глинистого вещества. Находится на Котельном острове, при речке Драгоценной, в соседстве с шарами, заключающими аммонитов...» Насчет шаров ясно: в аллювии реки Драгоценной обнаружены переотложенные сидеритовые (железисто-карбонатные) конкреции и галька песчаников, содержащие богатый комплекс ископаемых аммонитов, указывающих на верхнеюрский возраст отложений. А что такое «икряной камень», который Фигурин считал «космогеническим явлением»? Породы, имеющие оолитовое (концентрически-зернистое) строение, вообще-то отнюдь не уникальны. Это могут быть известняки, доломиты, железные руды, туфогенные образования, бокситы... А в данном случае? Я опросил всех знакомых мне геологов, бывавших на острове Котельном, - никто ничего подобного здесь не видел.

Есть интересные сведения о потомках Анжу:
форум сайта о русских кладбищах в Черногории
http://forum.vgd.ru/318/24847/10.htm
Саша,Вы делаете огромное дело по поиску похороненных в Черногории. Мой двоюрдный дед Гавриил Георгиевич Милеант генерал-лейтенант и его жена Мария Нотбек дочь барона Нотбека генерала от
инфантерии и внучка адмирала Петра Анжу похоронены в Савиново. Я напмсала в Журнал Адриатик
о Милеанте послала даже фотографии его наград они прислали мне фотографии захоронений ,где четко видны надписи на крестах. В Архиве ГАРФ раздел Белая гвардия я нашла документы о русском офоцерском обществе Королевства Югославии .Было трепетно читать подлинные материалы написанные его рукой. У меня ваопрос -нигде не могу найти фотографию
Милеанта. В Геологическом обшестве я купила книгу Э.Э.Исмаилова Золотое оружие с надписью ъЗа храбростьъ. 26 февраля 1906 г. за участие в русско-японской войне он как полковник генерального штаба начальник временного управления по организации обратных перевозок войск с Дальнего Востока в Европейскую Россию был награжден золотым оружием.Мне говорили ,что в ж-ле Нива печатались фотографии награжденных,но я не нашла там.Возможно ли найти такую фотографию.И еще я не знаю как на форуме помещать фотографии ,если это интересно я могла показать фотографии
могилы Милеанта и его жены. С уважением Флора

---
Ищу : Милеант,Мосцевые,Монастырские,Нотбеки,фонМайдели,Кацинские,
Анжу,Пиваровичи

Милеант Гавриил Георгиевич (24.3.1864 - 1936, Герцеговина, Югославия), рус. генерал-лейтенант (31.5.1913). Образование получил в 1-м Павловском и Николаевском инж. училищах, Николаевской инж. академии и Николаевской академии Генштаба (1894). С 27.3.1901 начальник строевого отдела штаба Либавской крепости, с 27.8.1901 заведующий передвижением войск по железнодорожным и водным путям Московско-Брестского района. 8.7.1904 назначен командиром 53-го пех. Волынского полка. Участник русско-японской войны 1904-05.31.10.1905 назначен начальником временного управления по организации обратного передвижения войск с Дальнего Востока в Европейскую Россию, затем прикомандирован к ГУГШ; За успешную организацию пере возок награжден золотым оружием (1906). С 18.6.1907 начальник военных сообщений Петербургского ВО. С 7.5.1913 начальник штаба Виленского ВО. С началом войны на базе штаба округа сформирован штаб 1-й армии (командующий ген. П.к. Ренненкампф), во главе которого поставлен М. С 6.9.1914 начальник 4-й пех. дивизии. 29.9.1915 М. был отозван из действующей армии и назначен начальником Главного военно-технического управления. После Февральской революции отстранен от должности и 15.3.1917 зачислен в резерв чинов при штабе Петроградского, а 2.4.1917 - Киевского ВО. С 3.4.1917 командир V АК 11-й армии Юго-Западного фронта. После Октябрьской революции 10.12.1917 как не выбранный на должность командира корпуса с разрешения ВРК уволен в 7-недельный отпуск и уехал на Юг России. Во время Гражданской войны состоял в рядах ВСЮР. После поражения белых армий эмигрировал.

Использованы материалы кн.: Залесский К.А. Кто был кто в первой мировой войне. Биографический энциклопедический словарь. М., 2003
http://www.hrono.ru/biograf/bio_m/mileant.html

Милеант Гавриил Георгиевич

24.03.1864 г. - 11.05.1936 г., Герцеговина (Югославия)

Православный. Женат, 1 сын (на 1907 г.), женат (на 1.06.1914 г.)

Участвовал в русско-японской войне 1904-05 гг., в Первой мировой войне 1914-18 гг.

Образование: Одесское реальное училище, 1-е военное Павловское училище (в 13-ю артиллерийскую бригаду), Николаевское инженерное училище, Николаевская академия Генерального штаба (1894, 1-й разряд)

Чины: вступил в службу (31.08.1881), подпоручик (ст. 14.08.1884), поручик (ст. 7.08.1886), штабс-капитан (ст. 4.12.1888), капитан (ст. 30.08.1891), подполковник (ст. 6.12.1896), полковник за отличие со ст. 6.12.1900 (1900), генерал-майор на основании Манифеста 18.02.1762 г. со ст. 31.05.1907 г. (6.12.1906), генерал-лейтенант за отличие со ст. 31.05.1913 г. (7.05.1913)

Прохождение службы: в 13-й артиллерийской бригаде, старший адъютант штаба 14-й пехотной дивизии (26.05.-4.10.1895), отбывал цензовое командование ротой в 54-м пехотном Минском полку (4.10.1895-13.10.1896), штаб-офицер для поручений при штабе Одесского военного округа (13.10.1896-8.02.1900), заведующий передвижением войск по железной дороге и водным путям Одесского района (8.02.1900-27.03.1901), начальник строевого отдела штаба Либавской крепости (27.03.-8.07.1901), отбывал цензовое командование батальоном в 6-м гренадерском Таврическом полку (8.07.-16.11.1901), заведующий передвижением войск по железной дороге и водным путям Московско-Брестского района (16.11.1901-8.07.1904), командир 53-го пехотного Волынского полка (8.07.1904-31.10.1905), начальник временного управления по организации обратной перевозки войск с Дальнего Востока в Европейскую Россию (31.10.1905-18.06.1907), начальник военных сообщений Петербургского военного округа (18.06.1907-7.05.1913), начальник штаба Виленского военного округа (7.05.1913-20.07.1914), начальник штаба 1-й армии (16.07.1914-30.08.1914), снят как не отвечающий занимаемой должности (30.08.1914), начальник 4-й пехотной дивизии (6.09.1914-29.09.1915), начальник Главного военно-технического управления (29.09.1915-после 3.01.1917), в резерве чинов при штабе Петроградского военного округа (15.03.-2.04.1917), в резерве чинов при штабе Киевского военного округа (2-3.04.1917), командир 5-го армейского корпуса (3.04.-10.12.1917), как не выбранный на должность командира корпуса с разрешения ВРК уволен в 7-недельный отпуск и уехал на юг России (10.12.1917).

Награды: С3 (1897), А3 (1901), ЗО (1906), В4мб (25.02.1906), В3 (6.12.1909), С1 (3.04.1912).

Прочие сведения: Числился в списках 53-го пехотного Волынского полка (с 23.07.1907). Во время Гражданской войны состоял в рядах ВСЮР. После поражения белых армий эмигрировал. Погребен в г. Герцег Нови на Русском мемориальном кладбище в районе Савина, могила №116.

Источники:

Залесский К.А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003

Исмаилов Э.Э.О. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров. 1788-1913. — М.: Старая Басманная, 2007.

Приказы войскам 1-й армии, 1914.

Список генерал-адъютантам, генерал-майорам Свиты Его Величества и флигель-адъютантам по старшинству, 1.01.1913 г.

Список генералам по старшинству, 4.07.1907 г.

Список генералам по старшинству, 1.07.1908 г.

Список генералам по старшинству, 1.07.1913 г.

Список генералам по старшинству, 15.04.1914 г.

Список генералам по старшинству, 10.07.1916 г.

Список Генерального штаба, 1.06.1911 г.

Список Генерального штаба, 1.06.1914 г.

Список Генерального штаба, 1.01.1916 г.

Список Генерального штаба, 3.01.1917 г.

Список подполковникам по старшинству, 1.01.1898

Список полковникам по старшинству, 1.05.1902

Список полковникам по старшинству, 1.05.1903

Список полковникам по старшинству, 1.01.1904

Список полковникам по старшинству, 1.11.1906

forum.vgd.ru

А вот и подробности о предках Петра Анжу:

Нотбек Владимир Васильевич
Женат на Александре Петровне Анжу (Логиновой)
НОТБЕК (фон) ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ 1825-1894. Из дворян. Сын ВАСИЛИЯ, георгиевского кавалера, погибшего в Севастополе. В 1876 инспектор стрелковой части в войсках. Генерал от инфантерии (1888). Похоронен в Санкт-Петербурге на Смоленском лютеранском кладбище. Жена АНЖУ АЛЕКСАНДРА ПЕТРОВНА (умерла в 1888). Дети: ПЕТР, жена НАХИМОВА ВЕРА ПЕТРОВНА, внучатая племянница адмирала Нахимова, ТАТЬЯНА, НАТАЛЬЯ, в замужестве ПУЗИКОВА, ОЛЬГА в замужестве ВЕЛЬМОЖНАЯ, ВЛАДИМИР 1865-1921, ВАСИЛИЙ 1868 - осень 1918, ВЯЧЕСЛАВ, умер до 1888.

---

НОТБЕК (фон) ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ 9.7.1865 - 1921, Верхнеудинск. Генерал-лейтенант (23.3.1915). Образование получил в Пажеском корпусе (1885) и Николаевской академии Генштаба (1891). Выпущен в лейб-гвардии Егерский полк. В окт. 1894 - нояб. 1895 командир роты лейб-гвардии 1-го стрелкового Его Величества батальона. С 28.7.1892 помощник старшего адъютанта, с 10.4.1892 старший адъютант штаба 1-й гвардейской пех. дивизии, с 21.6.1893 помощник старшего адъютанта штаба войск гвардии и Петербургского ВО. С 6.12.1898 заведующий передвижением войск по железнодорожным и водяным путям Петербургско-Двинского района, 5.5-16.9.1903 командир батальона. С 8.10.1905 командир 1-го железнодорожного батальона, с 15.9.1906 окружной дежурный генерал штаба войск гвардии и Петербургского ВО. С 31.12.1910 начальник 2-й Финляндской стрелковой бригады, с которой вступил в мировую войну. За бои в начале февр. 1915 на Вышковском и Тухлинском направлениях награжден орденом Св. Георгия 4-й степени (приказ от 28.3.1917). В мае 1915 бригада развернута в дивизию. С 3.7.1915 начальник 1-й гвардейской пех. дивизии. После Февральской революции 25.4.1917 получил в командование VI АК, входивший в состав 11-й армии. После провала выступления ген. Л.Г. Корнилова 9.9.1917 назначен командующим 1-й армией вместо замешанного в выступлении ген. Г.М. Ванновского. В ноябре 1917 оставил командование. В 1918 вступил в Красную армию, занимал пост военного руководителя Приволжского ВО. После захвата территории округа частями Чехословацкого корпуса остался у белых. Впоследствии служил у адмирала А.В. Колчака, входя в состав различных комиссий при его штабе. Возможно, предыдущий и следующий Владимир Владимирович Нотбек - одно и то же лицо. НОТБЕК ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ 186?-1918. Генерал от инфантерии, Георгиевский кавалер, командовал бригадой в г. Выборге, в первую мировую войну командовал армейским корпусом, умер от испанки. Жена ЛЕРХЕ АЛЕКСАНДРА КАРЛОВНА (умерла в 1928). Дети: АЛЕКСАНДРА (28.03.1889) - в зам. Корлякова; ОЛЬГА 1890-1969; ЕВГЕНИЯ (24.11.1891) - в зам. Липпоман; ВЯЧЕСЛАВ (14.11.1893)- Франция или Югославия; ВЛАДИМИР (19.09.1895) - Франция или Югославия; МИХАИЛ (15.06.1897) - убит в 1941-1945; ГЕОРГИЙ (23.11.1900) ЕКАТЕРИНА (23.11.1902) - в зам. Клоповская; ВЛАДИМИР (после 1914) убит в 1941-1945 гг.

---

НОТБЕК (фон) ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА в девичестве КОЛОБОВА 1836-1861 Похоронена в Тамбове, в Казанском монастыре.

---

НОТБЕК ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА 31.07.1890 - 07.01.1969. Переводила с французского, писала стихи, сказки. Муж ЧЕРНЯК ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ 1877-1932.

---

НОТБЕК ПАВЕЛ КАРЛОВИЧ 1824-1877. Архитектор. Учился в Императорской Академии Художеств, под руководством профессора К.А. Тона . Посетил Германию, Францию и Италию, а также Испанию, для изучения сохранившихся там памятников мавританской архитектуры. В Гранаде, кроме рисунков разных частей и детальных украшений Альгамбры, изготовил модели "залы других сестер", залы Абенсарахов и некоторых других частей дворца; за что получил звание академика. Архитектор по переустройству казенных зданий под тюрьмы (с 1864). Служил в ТСК МВД (с 1865). Архитектор Павловского института. В Петербурге построил Здание Александровской женской гимназии. Гороховая ул., 20. 1870-1871, домовую церковь Воспитательного дома. Наб. р. Мойки, 52. 1871-1872, доходный дом. Средний пр., 19. 1873.

http://www.booksite.ru/fulltext/4us/tuz/hna/5.htm

ЖИВОПИСЬ
И. Б. Балашова
ХУДОЖНИК ПАНТЕЛЕЕВ И УСТЮЖНА

Александр Васильевич Пантелеев (1932-1990 гг.), выдающийся художник второй половины XX века, был широко известен в России и за ее пределами. Картины мастера хранятся в музеях и частных коллекциях Европы и Америки, в 40 музеях СНГ, а 10 его произведений находятся в Государственной Третьяковской галерее. В Вологде также был создан музей художника. История рода Пантелеева тесно связана с Устюжной.

Отдельные сведения о своей родословной Александр Васильевич получил, будучи уже взрослым человеком, в пору, когда в стране наступила хрущевская "оттепель". Из тайных углов доставались старинные альбомы, голубой хрусталь "баккара", фарфор с фамильными гербами, серебро - эти свидетельства истории рода.

Предком А. В. Пантелеева по женской линии в шестом колене был граф Петр Иванович Ивелич (ок. 1759 г. - после 1816 г.), по происхождению серб, родившийся в Венеции 1. Вот что известно об этой аристократической фамилии. Ивеличи - старинный графский род, происходивший из городка Каттаро в бывшей австрийской Далмации (ныне - северная часть Югославии). В XIII веке город находился под покровительством сербского короля, позднее - Венеции. В XIV веке предки Ивеличей были областными начальниками в Каттаро, а в XVI веке получили графский титул. Их род внесен в V часть родословной книги Владимирской губернии Российской империи2. С 1788 года Петр Ивелич находился на русской службе. Он участвовал в русско-турецкой войне 1787-1791 годов под командованием А. В. Суворова, в войне со Швецией 1808- 1809 годов. Во время Отечественной войны 1812 года он командовал пехотной бригадой в армии Барклая де Толли, в битве при Бородине был ранен3. В звании генерал-майора оставил службу и отбыл в Устюжну, где и приобрел село в Никифоровской волости, назвав его, как гласит семейное предание, Веницы - в память о далекой Венеции. В усадьбе хранился портрет Петра Ивелича, выполненный, видимо, еще в XVIII веке неизвестным художником4. Уже после смерти П. Ивелича, в 1821 году, популярный английский живописец Джордж Доу, работавший в России, сделал с этого портрета повторение для галереи героев Отечественной войны 1812 года в Зимнем дворце. На портрете Джорджа Доу генерал Ивелич выглядит значительно старше (по сравнению с портретом XVIII в.), соответственно возрасту его участия в той войне. Портрет, выполненный Доу, сегодня хранится в Государственном Эрмитаже.

Дочь Петра Ивелича Александра (1803 г. - после 1860 г.) вышла замуж за мичмана флота Ивана Петровича Ушакова (1800-1863 гг.), проживавшего в Устюжне. У них родилось двое детей: Павел - в 1839 году и Мария - в 1841 году. Иван Ушаков владел 211 душами крестьян и частью села Веницы - приданого жены, в 1825 году он выкупил вторую часть села у помещика М. И. Бачманова5. В 1865 году, когда отца и матери уже не было в живых, Мария Ушакова вышла замуж за штабс-капитана Александра Васильевича фон Нотбека, лютеранина по вероисповеданию. Граф А. В. фон Нотбек (1830 г. - ?) происходил из дворян Лифляндской губернии, окончил I кадетский корпус, с 1847 года начал службу юнкером в Софийском морском полку, в 1852 году был произведен в прапорщики с переводом в Петрозаводский гарнизонный полк. В 1853-1856 годах А. В. Нотбек участвовал в Крымской войне, затем - в подавлении Польского восстания 1863-1864 годов. В 1877-1878 годах участвовал в русско-турецкой войне, где был контужен и изувечен. В 1879 году он был произведен в звание генерал-майора "по артиллерийской пехоте" и уволен по болезни. А. В. Нотбек был награжден орденом святой Анны 2 степени с медалями 3 и 4 степени с надписью "За храбрость", орденом святого Станислава 2 степени и золотой саблей6. Кроме того, генерал Нотбек был превосходным художником: в имении под Устюжной хранились его картины, в частности портрет Александра II.

В семье Александра Нотбека и Марии Ушаковой родилось пятеро детей: Мария - в 1866 году, Иван - в 1867, Александр - в 1868, Юлия - в 1871, Владимир - в 1874 году. В 1895 году село Веницы, приданое Марии, числилось за ее мужем. Вот что записано в "Материалах для оценки земельных угодий Новгородской губернии Устюженского уезда в 1897 году": "Село Веницы Никифоровской волости с пустошью Боборвищик дворянина А. В. фон Нотбека - всего земли 216,0 - лес, болото; усадьба - 4,0". Нотбек владел еще деревней Ивановской той же волости7. Захоронены супруги Нотбек были в Веницах в родовом склепе, что возле

Генеалогическое древо А. В. Пантелеева

церкви Воскресения Христова. К сожалению, склеп дважды грабили. Первый раз из могилы генерала были украдены ордена и золотая сабля, а в 1960 году склеп вскрыли с целью использования кирпича, который оказался непригодным. После этого могилы сровняли с землей, а надгробные плиты унесли8. После смерти родителей Веницы по наследству перешли к сыну Александру, который и был последним Нотбеком, владевшим имением. Он состоял на военной службе и, уезжая на Кавказ, продал Веницы Е. М. Островидовой9. При этом часть имущества Нотбеков осталась в усадебном доме, в том числе портрет П. И. Ивелича работы неизвестного художника и две картины А. В. Нотбека. В начале XX века Веницы принадлежали уже помещику П. Трусову, в гости к которому частенько приезжал А. И. Куприн из находящегося неподалеку села Даниловского10. В 1921 году имущество было экспроприировано. Часть его попала в Устюженский краеведческий музей, портрет Петра Ивелича и сегодня украшает его экспозицию. Картины генерала Нотбека хранятся в Москве у В. П. Иванова, потомка Владимира Александровича Нотбека.

Из детей Марии Ушаковой и Александра Нотбека нас более всего интересует старшая дочь Мария (1866-1913 гг.). В Устю-женском музее хранятся фотография карандашного портрета матери и фотографии дочери, которые показывают их большое фамильное сходство. Лицо дочери, ее манера держаться необычайно аристократичны. Это заметно и на детском портрете, выполненном в Санкт-Петербурге в фотоателье Байера на Невском проспекте, и на портретах поры девичества и зрелости12. В 1892 году Мария Нотбек вышла замуж на Александра Фаустиновича Борисовича. Как гласило семейное предание, Александр Фаустинович Борисович (1848-1914 гг.) происходил из польских дворян, владевших домами в Варшаве, Пинске, Москве и Петербурге. За участие в студенческих волнениях был выслан в провинциальную Устюжну, куда в ту пору было сослано довольно много интеллигенции. Жестокая ирония судьбы заключалась в том, что через много лет он женился на дочери человека, подавлявшего когда-то Польское восстание. Уже не легенда, а факт, что в 1877 году Борисович появляется в Устюжне и начинает работать земским врачом. Из доклада врача А. А. Таирова узнаем, что в 1877 году А. Ф. Борисович тратил на срочные вызовы по 9 дней в месяц, проезжал в среднем по 760 верст. Одновременно в течение года он объезжал приемные пункты, устроенные в деревнях его участка. За этот год он провел по месту жительства в селе Ереминском, где также принимал больных, только 128 дней13. В 1881 году Борисович сообщает на заседании земского собрания об условиях своей работы, о невозможности справляться с нею с помощью только одного фельдшера, дает письменное заявление о неудобствах занимаемого им под жилье помещения аптеки и амбулатории в сельце Еремине из-за холода и сырости14. Несмотря на такие неблагоприятные условия, врач проявляет большую активность в работе, просит принять карантинные меры по предупреждению опасных "прилипчивых заболеваний" (тиф, скарлатина, корь, оспа) и командировать до трех сотских в села. Небезынтересен и такой факт: в 1893 году в село Еремино приезжал Глеб Успенский, останавливался в доме врача А. А. Таирова, где Борисович мог встречаться с известным русским писателем.

В 1893 году работы добавляется - в уезде и городе остается только два врача. А. Борисович один лечит весь уезд, причем к его Соминскому участку прибавляется и участок врача Б. Л. Аронштей-на, который был переведен в город заменить умершего врача Гуген-берга. При этом жалованье А. Ф. Борисовича остается прежним. За 1893 год им было принято 7167 больных, из них к 752-м сделаны экстренные выезды13. В 1894 году он проводит обследование водоисточников, колодцев, уделяет внимание состоянию школ и заболеваниям школьников16. На заседаниях Устюженского уездного санитарного совета неоднократно выражалась глубокая благодарность А. Ф. Борисовичу, заносившаяся в протокол. В 1904 году на очередном уездном земском собрании было решено в ознаменование многолетней работы врача А. Ф. Борисовича учредить стипендию его имени при Голицинской фельдшерской школе, на что было ассигновано 200 рублей17.

Только 46 лет от роду А. Борисович женится на 26-летней Марии Александровне Нотбек. Из города Пинска Минской губернии от его родителей приходит поздравление с фотографией, на которой имеется надпись по-польски: "Александру и Марии Борисович". Молодая семья получает и другие поздравления от родственников из Варшавы. Сохранилась фотография 1890-х годов, выполненная в ателье П. Д. Копытова в Устюжне: среди разодетых в меха круглолицых, курносых устюженских помещиц выделяется черноглазая надменная Мария Нотбек, ее супруг, в противоположность ей, простодушен и ясноглаз, с правильными чертами лица и пышной русой бородой.

18 декабря 1898 года в семье родилась дочь Екатерина. Об этом читаем в выписке из метрической книги "Новгородской епархии города Устюжны Богородице-Рождественского собора церкви": "18 декабря родилась и 29 декабря крещена Екатерина. Родители: земский врач коллежский советник Александр Фаустинович Борисе-вич, римско-католического вероисповедания, и законная жена его Мария Александровна, православного вероисповедания. Восприемники: отставной штабс-капитан дворянин Петр Дмитриевич Еналеев, жена действительного статского советника дворянка Юлия Васильрвна Колюбакина и княгиня Клавдия Александровна Мещерская. Таинство крещения совершал священник Иоанн Казанский и псаломщик Иван Соболев" . Детство девочки протекает безоблачно, счастливо. Связи с Пинском не прекращаются, дети братьев Борисовичей дружат - маленькой Кате приходят поздравления от ее очаровательной кузины Стаей. Семья ездит то в Новгород, то в Рыбинск, откуда привозит фотографии дочери. В 1911 году Екатерина поступает в устюженскую женскую гимназию Радецкого.

Жили Борисовичи в доме на углу улицы Солдатской (ныне Красноармейская), № 14 и Пречистенского переулка (ныне Богаты- рева), № 28 в квартале № 25. Усадьба включала один деревянный одноэтажный дом с флигелем, два надворных строения, немного земли. Все это стоило 2940 рублей. Дом был записан на жену19. Этот скромный особняк, выстроенный в середине или второй половине XIX века в стиле ампир, сохранился и поныне. Хорошие архитектурные пропорции, изящный резной декор над окнами в виде перекрещивающихся колец с лентами и рамочные наличники делали его достойным для жизни дворянской семьи. Этот дом упоминает А. А. Рыбаков в книге "Устюжна. Череповец. Вытегра"20 как типичный для устюженских дворян того времени. Место тихое, уютное, кругом сирень, неподалеку - величественный парк и Народный дом. Семья, музыкально и артистически образованная, часто посещала спектакли и концерты. Александр Борисович был знаком с А. И. Куприным. Официант устюженского ресторана А. И. Романов в своих воспоминаниях сообщает, что, приезжая в Устюжну, Куприн заходил в ресторан, где его видели обычно с одними и теми же знакомыми, среди которых был врач Борисович21.

Брат Марии Александровны Александр Александрович Нотбек и его жена были хорошо знакомы, даже дружны с известной пианисткой и устюженской знаменитостью В. У. Сипягиной-Лилиенфельд. Сохранилось девять их писем к Вере Уаровне22. Подписи в них - "любящие Нотбеки". Из писем можно узнать, что Александр Нотбек не просто брал у нее уроки фортепианной игры, они обменивались книгами, обсуждали их, например "Потерянный рай" Мильтона. Знакомство их скорее всего произошло из-за близости проживания, ведь Веницы и Свистуны, где жила пианистка, находились поблизости. Эти частые контакты продолжались, видимо, до того момента, когда А. А. Нотбек продал имение. Странно только то, что Мария Борисович - его сестра - не была знакома с Си-пягиной: видимо, отношения брата и сестры не были достаточно теплыми. Сохранилось письмо Марии Александровны Борисович Вере Сипягиной-Лилиенфельд: "Многоуважаемая Вера Уаровна! Я была у Вас с одним молодым офицером М. А. Кореневым, большим знатоком музыки и любителем. Хотелось с Вами познакомиться и послушать Вашу чудную игру. Я очень сожалею, что несчастный случай с Вами лишил нас обоих удовольствия видеть и слышать Вас. Моя поездка к Вам имела еще одну корыстную цель, и хотелось бы к Вам обратиться с просьбой с приглашением пожаловать в Устюжну 6 июля в помещение земской управы и клуба на базар-аукцион, спектакль и семейный вечер в пользу беднейших семейств нашего уезда, оставшихся по случаю мобилизации без единственного кормильца. Аукцион будет проводиться на вещи, мною собранные. Спектакль дают любители, цена наша обыкновенная, то есть от 2 рублей до 50 копеек. В помещении клуба у нас будет пианино, и я мечтала, что, может быть, мы все услышим и Вашу великолепную игру. Может, Бог даст. Вы к 6 июля поправитесь - милости прошу. Без Вашего разрешения я осмелилась попросить разогреть самовар, так как, проехав по грязи и пыли, захотелось пить. Простите за бесцеремонность, а благодарность за хлеб да соль принесу лично на свидании, надеюсь, скоро. Поправляйтесь скорее и приезжайте к нам. Начало аукциона - в 5 часов вечера, спектакль - в 8 часов. "До свидания" говорит Вам уважающая Мария Борисевич.

1 июля..."23. Датировать письмо можно годом мобилизации на русско-японскую войну 1904-1905 годов. Из этого документа видно, что Мария Александровна была активная общественница, много занималась благотворительностью. Она участвовала в сборе средств на проведение экскурсии для учениц гимназии. В 1910 году устю-женская женская гимназия И. Радецкого провела первую экскурсию для учениц 7 класса по маршруту Рыбинск-Петербург-Киев- Москва. На поездку собирались средства из разных источников, в том числе от "лотереи, устроенной М. А. Борисевич (жена врача), чистого сбора поступило 237 р. 74 к.". Всего требовалось собрать 867 рублей 40 копеек24. В этой поездке, вероятно, участвовала старшая дочь Борисовичей, о который мы пока ничего не знаем.

В доме Борисовичей живет молодая крестьянка из местных - Наталья. Она нянчит Катю, ведет хозяйство. Между барыней и прислугой существуют очень добрые отношения, что подтверждает надпись на обороте фотографии Марии Александровны, сделанная неумелой рукой Натальи уже после смерти Марии Борисович: "Моя дорогая незаменимая Муся".

В 1913 году Мария Александровна умирает. На Казанском кладбище, рядом с церковью, до сих пор сохранилась ее могила, ранее ошибочно принятая за могилу классика литовской литературы В. Петериса, сосланного в Устюжну и работавшего здесь врачом. Как же произошла ошибка? В конце 1930-х годов Екатерина Борисович, дочь умершей, окончательно уезжает из Устюжны, других родственников, видимо, не было. Могила остается без присмотра, табличка теряется. Но сохранилась фотография начала века, которая доказывает, что это была могила Марии Борисович. Совпадает все: ограда, тумба с небольшим крестом, на котором изображен распятый Христос. Была и табличка с четко читаемым именем: Мария Александровна Борисевич. Но местные жители помнили, что погребение как-то связано с медиками. А Петериса очень почитали, его могила была, видимо, где-то поблизости. Так и получилось, что безымянную могилку с распятым Христом приняли за могилу Петериса и ухаживали за ней в течение многих десятилетий. Спасибо этим людям.

Беды Борисовичей со смертью Марии Александровны не кончаются. В 1914 году Александр Фаустинович едет по делам к брату Брониславу в Пинск и умирает там 2 апреля от сердечного приступа. Почетный гражданин города Пинска Бронислав Борисевич хоронит брата на римско-католическом кладбище25. Катя Борисович остается круглой сиротой, но продолжает учебу, в 1916 году оканчивает полный курс гимназии и получает аттестат Министерства народного образования. С ней остается верная Наташа. Она дарит своей воспитаннице и госпоже фотографию с надписью: "Милая Катя! Дарю тебе на память от своей Н. О.". Судьба простой устю-женской крестьянки, работящей, сметливой, навсегда сольется с судьбой этого хрупкого аристократического рода, по сути она спасет его, воспитав три поколения.

Екатерина Борисович в ту пору была молода, красива, образованна. А время предреволюционное, бурное, богатое на романы, союзы, быстро возникающие и так же быстро распадающиеся. По широкой тогда реке Мологе ходили красавцы волжские пароходы. И Катя выходит замуж за миллионера-пароходчика Николая Сергеевича Скобелева. Интересно, что настоящая ее любовь и судьба, ее третий муж - Василий Васильевич Пантелеев - служил на одном из судов Скобелева и плавал по Волге от Ярославля до Астрахани. Но их знакомство было отодвинуто во времени. После революции Екатерина (уже одна) живет в Устюжне. Ее имя упоминается в программе концерта устюженского Пролетарского клуба за 1918 год: "Рояль-Мазурка - исполняют Д. Флоридова и К. Борисович" и в программе "Осеннего вечера" второй Устюженской советской школы II ступени: "...у рояля - Е. А. Борисович"26. В 1921 году она поступила на работу в устюженский упродком регистратором27. В это время ее дважды рисовал М. И. Зорин, местный художник, преподаватель рисования в женской гимназии. Эти рисунки хранятся в устюженском музее. По карандашным портретам в профиль и анфас видно, что Катя была похожа на мать. В 1922 году она переезжает в город Златоуст на Урале, видимо, с новым мужем, где и работает регистратором в собесе, а в 1926 году поступает реквизитором в златоустовский Рабочий театр металлистов. Вероятно, в Златоусте она и знакомится с Василием Васильевичем Пантелеевым (1898- 1977 гг.). 2 января 1926 года их брак был зарегистрирован в адм-отделе Устюженского уисполкома. В. В. Пантелеев происходил из семьи елецких купцов Псковской губернии. Родителями его были Василий Николаевич Пантелеев и Олимпиада Александровна, православного вероисповедания28. Сын их закончил три класса Рыбинского коммерческого училища, в 1915 году по неизвестным причинам был отчислен оттуда. Затем он служил на пароходе Скобелева, а в 1918 году вступил в кружок любителей сцены и природы "Жизнь" в Рыбинске. Вот что читаем в уставе кружка: "Кружок имеет целью: а) саморазвитие; б) самообразование и развитие эстетических вкусов и попутно способствовать распространению просвещения широких кругов народа, давая ему возможность разумно и полезно проводить свободное время. Для осуществления означенной цели кружок устраивает: спектакли, концерты, прогулки, экскурсии, литературные вечера и т. п."29. Из всего этого следует, что будущие супруги уже в юности интересовались театром, который их и сблизил. После свадьбы молодожены еще некоторое время живут в Златоусте и работают в Рабочем театре металлистов, а в апреле 1927 года Екатерина поступает пианисткой в устюженский кинотеатр. У Пантелеевых рождается дочь Мария. В 1929 году семья поселяется в Череповце. Постоянную работу найти было трудно, поэтому чуть не ежегодно они переезжают. В 1931 году Екатерина опять работает в устюженском кинотеатре пианисткой, а в затем семья оказывается в Великих Луках, где супруги работают в театре драмы и музкоме-дии. В 1932 году после рождения сына Александра Екатерина работает в бежицком Доме культуры, а в 1933 году - вновь в театре Великих Лук, так что первые месяцы и годы жизни будущего художника проходили под стук колес. В 1934 году отец устраивается в театр города Орджоникидзе и перевозит туда семью.

Летом того же года бабушка Наташа берет детей погостить в Устюжну, в деревню Матвееве. Здесь в реке Мологе крестит их, живут они в избе крестного отца. Александр Васильевич писал: "Я вспоминаю, как в детстве провел одно лето в вологодской деревне". Он много рассказывал о своих давних впечатлениях: "Видится огромная поляна и сверхъестественной величины ромашки, почти с голову, и мы с сестрой Марушкой гуляем под ними, как под деревьями. Невероятный зной (на юге жара легче переносится), раскаленный воздух и резкий тягучий запах смолы - ведь кругом сосны. В деревне был такой случай. Бабушка пошла по ягоды, а мы вдвоем остались в избе - крестный был в отъезде. Изба была похожа на дом, который я купил уже в 1979 году в деревне Красная Кирилловского района Вологодской области. Целый день и вечер мы сидели одни. Началась гроза. Темно, страшно. В страхе забрались на стол и, плача, прижались друг к другу. Грозы на севере звучнее, раскатистее южных. Наконец приходит бабушка, причитает над нами, охает, а в руках - две бельевые корзины до верху ягод и в ноготь величиной, один бок - красный, другой - белый". Влияние бабушки Натальи на детей было чрезвычайно велико: сказки, поверья, рассказанные ею, учили уважению и любви к народной культуре, быту. Поэтому так органично сочетались в Александре Пантелееве аристократизм матери и крестьянская мудрость неродной бабушки.

В 1937 году семья из Орджоникидзе переехала в Симферополь, а в 1939 году Василий Васильевич устроился на работу в Русский театр драмы в Уфе и перевез туда семью. Это спасло их. В начале войны симферопольский театр, отправляясь в эвакуацию на корабле, попал под бомбежку, все пассажиры погибли. В тяжелейшее военное время семья интеллигентов скорее всего не выжила бы, спасла их добрый ангел-бабушка. Она выменивала на базаре шелковые платья, кружева на хлеб, муку, мыло. Родная Устюжна снилась и ей, и Екатерине Александровне, и детям. Позже Александр Пантелеев писал: "Я часто вспоминаю далекие картины: тихоструйную реку Мологу среди древних боров, среди ромашковых полей северного края. Мне хочется надолго вернуться к снегам, к травам и цветам с их сумеречным шепотом, к яркости ягодников, к студеным запахам озер, в луговины туманов, в бессонье белых ночей"30.

Эти чувства были одной из причин переезда известного в стране художника из Уфы в Вологду по приглашению живописца В. Н. Корбакова. Приехав в 1976 году в Вологду, Пантелеев отправляется в Устюжну с вологодскими реставраторами А. А. Рыбаковым, С. П. Беловым, С. Б. Веселовым. "Был месяц май: белые ночи, облака сирени - незабываемые впечатления", - признавался Александр Васильевич. Он ищет родовой дом, который смутно помнит по детству; матери и бабушки уже нет в живых - некому подсказать. В этот приезд найти дом не удалось, но сходили в знакомую с детства деревню Матвееве к крестному отцу.

Вологодские впечатления оказали столь сильное воздействие на художника, что в его живописной манере произошли перемены, появились новые мотивы. Вот как писали об этом столичные искусствоведы: "Пантелеев нашел свою новую "золотоносную жилу" в пейзажах Вологодчины ... он открыл для себя музыкальный строй северного пейзажа. Если раньше при оркестровке полотен предпочтение отдавалось духовым и ударным инструментам, то теперь сильнее и насыщеннее звучали струнные партии, выражая суть северной земли и самого художника"31; "В Вологодских пейзажах появилась исчерпывающая ясность и прозрачность, тончайшая лиричность"32. Специалисты справедливо считают, что в Вологодском крае Пантелеев создал самые лучшие свои творения.

В 1986 году Александр Васильевич снова приезжает в Устюжну. Он гостит в доме художника Евгения Лебедева по адресу: улица Парковая, 1а. Впечатление было замечательное: войдя в дом с русской печью и деревянными резными скамьями, художник увидел на столе огромный таз с золотой морошкой, сладкой, ослепительной. Ее, восхищаясь, ели горстями и сам Пантелеев, и его московские друзья, и вологодские реставраторы. Морошка стала символом устюженского гостеприимства.

Были замечательные дни и вечера. В день приезда Александр Васильевич был буквально околдован "материализованной" тишиной, которая обступала плотной массой. Была ночь на Ивана Купа-лу, как выяснилось, излюбленный с древности в этих местах языческий праздник. Белая ночь плыла над Мологой, струилась сквозь деревья старинного парка, что рядом с домом Евгения. Только перейди по мостику через речку Ворожу и ты в парке. Через него всегда ходили в центр города, гуляли, настраиваясь на возвышенный лад, думая об Александре Куприне и его героях. На этот раз удалось найти дом матери. Художник, напрягая память, вспоминал, что во дворе были заросли сирени, архитектура скромного особняка убеждала его в правильности выбора. Незабываемы были и прогулки в лес. Перейдя мост через Мологу, поворачивали налево и шли по берегу, минуя три деревни - уютные, задушевные. Очень нравилась художнику деревня Андраково. Часто он говорил, что мечтает уехать из города и поселиться тут, вдали от суеты... В лес ходили с ночлегом, устанавливали палатку, жгли костры от комаров - не помогало. Но красота пейзажа затмевала все эти неудобства. Ранним утром, на восходе, туман низко стелется над травами, радужно сверкают бриллианты росинок, высятся сосны с золотисто-розовыми стволами, днем их тягуче-смолистый аромат - тот самый, из детства - не дает покоя. Сладостный запах земляники, рассыпанной повсюду, будто растворен в воздухе. А рядом - щедрая Молога с рыбой и широким вольным течением. Уходили отсюда всегда с грустью.

Художники ездили в Даниловское поклониться местам, связанным с именами Батюшкова и Куприна. Много было прогулок по окрестностям, каждый день - по чарующей Устюжне. Пантелеев ходил, вспоминал рассказы матери о ее учебе в женской гимназии и смотрел на это старинное здание в центре города. Он будто воочию видел деда и бабушку Борисовичей, представлял, как они жили в тихом особнячке на песчаной улице, среди сирени, гуляли в парке, ходили в Народный дом. В 1986 году этот таинственный, потемневший от времени дом среди парка был еще жив, волнуя воображение, а в 1989 - сгорел. Это было неприятно, больно - часть прошлого, часть гармонии ушла. Светлые устюженские впечатления легли в основу большой картины живописца, которую он написал в вологодской мастерской в 1986 году и назвал "Июль в Устюжне". Она вошла в знаменитый полиптих "Времена года". Автор так говорил о своей творческой задаче: "...хочу, чтобы радуга виделась здесь". Ослепительность здешнего солнца, легкость дыхания позволили художнику, всегда работавшему в строгом рациональном ключе, порадоваться в полную силу чувств и цветовой звонкости. Это полотно купили в Москву, и на следующий год живописец сделал вариант для Вологодской картинной галереи. Если сравнивать два произведения, то первое - будто окутано особым, как молоко, воздухом Устюжны, а вторая работа - более яркая по краскам. Она звучит, как гимн солнцу, свету, всему живому. Она действительно - как радуга. У Александра Пантелеева, пожалуй, во всем творчестве не найдем столь яркой, многоцветной картины. Мотив ее знаком любителям живописи по многим полотнам знаменитого "Северного цикла". Необычны в ней только краски, но от них рождается и совершенно новое эмоциональное впечатление - радостное и простое. На первом плане показан стол с ярко-красной скатертью, на нем - блюдечко оранжевой морошки, чашка с голубикой, серп и гармошка с разноцветными мехами. От стола открывается вид на деревню, но так,. как бывает лишь в театре да в живописи Пантелеева. Стена у избы будто растворилась, и все стало видно: соседние избы, гуляющих по, зеленой траве под роскошными знойными облаками крестьян. Стена исчезла, но оконце в белой раме осталось и плывет в воздухе вместе с нарядной бабочкой. К окну прилепилась палитра художника со всеми красками, которые он использовал в этом праздничном холсте. А вверху картины автор показал синий-синий венок из васильков, справа торжественно и строго, как он любил, изобразил традиционный домотканый половик. Радужный колорит полотна сплетался из разных впечатлений, в том числе и яркой красочности церквей Устюжны, в частности Казанской церкви с ее красными стенами, белокаменным декором, голубыми главками и многоцветной росписью интерьеров. Память об устюженском лете не ушла, и в 1989 году Александр Васильевич вновь приехал в гости к Евгению Лебедеву, К счастью, на этот раз у нас был фотоаппарат, и последние счастливые мгновения художника оказались запечатленными. Вот он у реки в зарослях берез вместе с вологодскими реставраторами, большими своими друзьями: С. П. Беловым, С. Б. Веселовым, Н. В. Кряжевой, каждое лето приезжавшими в Устюженский краеведческий музей для реставрации икон. Вот все они у входа в музейный дворик. Сняли на пленку и материнский дом, и парк. Одна из самых последних фотографий та, где Александр Васильевич у могучих деревьев парка возле мостика. Он серьезно смотрит вперед, щурясь от яркого заходящего солнца, лучи которого так сильны, что не верится, будто снимок сделан в Устюжне. Много фотографировались возле дома Евгения Лебедева всей компанией, а вот они вдвоем на скамеечке, беседуют, смеются.

Самым сильным впечатлением этого последнего приезда было посещение нами Казанской церкви в Троицу. Неописуемо красивая церковь в этот праздник превратилась в рай земной. Когда мы вошли под ее своды и увидели зеленые ветви берез, спускающиеся вниз на фоне красочной росписи, услышали звуки церковного пения, наши души наполнились благодатью.

Устюженское лето 1989 года стало для Александра Васильевича Пантелеева последним летом его жизни. Земля, вскормившая его предков, принесшая и ему столько радости и вдохновения, одарила последним материнским теплом. Круг замкнулся, и эта история завершилась.
ПРИМЕЧАНИЯ

1. Сведения Владимира Петровича Иванова (г. Москва), троюродного брата А. В. Пантелеева.

2 Энциклопедический словарь /Брокгауз Ф.А. и Ефрон И. А. Т. 24. СПб., 1894. С. 771; Т. 14а. СПб., 1895. С. 762-763.

3. Марушкова Н.А. Загадка портрета // Вперед [г. Устюжна]. 1982. 11 сентября.

4 Исследование портрета проводила реставратор Н. А. Марушкова {т. Великий Устюг)

5. Колесников П. А. Дворянство Устюженского уезда XVII - начала XX веков // Устюжна: Историко-литературный альманах. Вып. 2. Вологда, 1993. С. 51.

6 ЦГВИА. Ф. 400. On. 12. Д. 6769. Л. 33-38.

7 УКМ. К. 44, 59(3). Исповедальные росписи церкви Воскресения Христова села Веницы Никифоровской волости. 1871 г.

8 Сведения В. П. Иванова.

9. Марушкова Н.А. Указ. соч.

10 Б о б р о в А. В. А. И. Куприн в Даниловском. Хроника // Устюжна: Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1992. С. 160.

11. Марушкова Н.А. Указ. соч.

12 Все упоминаемые фотографии хранятся в архиве А. В. Пантелеева (Нологда, областная картинная галерея).

13. Таиров А. А. Как развивалась земская медицина в Устюженском уезде Новгородской губернии 1893 г. (УКМ. К. 16. Д. 40. С. 21).

14 УКМ. К. Я. Д. 29(4). Материалы Устюженского земства за 1880-1881 годы. С. 16. "Таиров А. А. Как развивалась земская медицина в Устюженском уезде Новгородской губернии 1893 г. (УКМ. К. 16. Д. 40. С. 19-21).

16 3 у б о в А. Из истории медицинских организаций Устюженского района // Вперед. 1993. 5 июня. "Кириллов А. Очередное Устюженское уездное земское собрание // Вестник Новгородского земства. 1904. № 2. 15 января. С. 4.

18 Архив А. В. Пантелеева.

19 Материалы для оценки городского недвижимого имущества Новгородской губернии. Т. 9. Устюжна, 1903. С. 51.

20 Р ы б а к о в А. А. Устюжна. Череповец. Вытегра. Л.: Искусство, 1981. С. 67-68.

21 Воспоминания А. И. Романова об А. И. Куприне. Рукопись, 1961 г. (УКМ. Ф. 3. К. 8. Д. 36 (11 а). Л. 1).

22 УКМ. К. 11. Д. 35 (59) Переписка Н., О.

23 Там же. Д. 35 (55) Переписка А., Б., В. Инв. № 3806. Ф. В.

24 Цит по: Наумова О. А. Документы органов общественного самоуправления г. Устюжны // Устюжна... Вып. З... С. 363-365.

25. Копия выписки о смерти и погребении А. Ф. Борисевича из подлинной книги Пинской римско-католической приходской церкви за 1914 г. № 26. Л. 40. (Архив А. В. Пантелеева).

26 Программа концерта, посвященного открытию устюженского Социалистического (Пролетарского) клуба 8 ноября 1918 г. (УКМ. Ф. 3. К. 6. Д. 35 (23). Л. 1).

27 Трудовой список Пантелеевой-Борисевич Екатерины Александровны (Архив А. В. Пантелеева).

28 Выпись из метрической книги за 1898 год, выданная священнослужителем Воскресенской церкви города Ельца. 1909 г. 26 мая (Архив А. В. Пантелеева).

29 Архив А. В. Пантелеева.

30 Пантелеев А. В. Художник и его герои // Искусство. 1987. № 2. С. 26.

31 Осмоловский Ю. Э. Слово о художнике // Заслуженный художник РСФСР А. Пантелеев: Живопись, графика: Каталог выставки. М.: Советский художник, 1983.

32 Лазарев М. П. Обращение к Северу // Там же.

http://www.moles.ee/02/Jun/10/11-1.php
"Молодежь Эстонии" | 10.06.02 |
Вместо славы - тяжкие труды
В этих прежних картах столько лжи.
А шутить не должно с океаном
Даже самым смелым капитанам.
Н. Гумилев.

В июле 1815 года гардемарин Петр Анжу, 19 лет, был пожалован в мичманы и назначен в 19-й экипаж, расположенный в Ревеле. Четыре товарища: Фердинанд Врангель, Петр Анжу, Вильгельм Врангель и Можайский после окончания Морского кадетского корпуса поселились в общей квартире в пригороде Ревеля. Старый матрос готовил им ежедневно щи и кашу к обеду и ужину. Скудные средства не позволяли им ничего другого. Чай подавался только тогда, когда были гости. Интересно будущее юношей: Фердинанд Врангель, Петр Анжу, Вильгельм Врангель стали адмиралами, Можайский — вице-адмиралом.

Петр Федорович Анжу родился 15 февраля 1796 года в городе Вышнем Волочке в Тверской губернии. Дед его был выходцем из Франции, протестантом. Гонимый за веру, он искал спасения на чужбине и нашел его в России. Отец Петра, Федор Андреевич, был врачом. Сначала отец сам занимался обучением Петра, надеясь сделать из него врача. Но ребенок был так чувствителен, что падал в обморок при виде крови. И тогда отец отправил десятилетнего мальчика в С.-Петербург и поместил в частный пансион учителя математики Морского кадетского корпуса Сорокина. Здесь Пете Анжу было очень хорошо, и он не почувствовал резкого перехода из любимого родительского дома.

Через два года Петя Анжу поступил в Морской кадетский корпус кадетом. Здесь все было по-другому. Из экономии урезались деньги, отпущенные на учебники, пищу и одежду кадетам. За исключением двух-трех учителей математики хороших учителей корпус не имел: ради экономии нанимались плохонькие, подешевле, учебных книг почти не имелось.

Кадет Петя Анжу с другом Фердинандом Врангелем и другими единомышленниками образовали в корпусе товарищество, девизом которого было: «Честное слово вместо клятв и божбы». Общество было основано, чтобы взаимно защищаться против наносимых оскорблений, чтобы всегда стоять за смирных и слабых.

Петр Анжу окончил Морской кадетский корпус в 1815 году. Он был вторым из 99 кадетов. На первом месте был его друг барон Фердинанд Врангель. Дружба, возникшая в Морском корпусе, продолжалась всю жизнь.

Зиму 1815 года Петр Анжу провел на одной мызе в Эстляндии с полсотней матросов своего экипажа. Запас знаний, вынесенный кадетом Анжу из Морского корпуса, крайне нуждался в дополнении при выходе в офицеры. Петр Федорович купил многотомное сочинение о фортификации и артиллерии и начал с живейшим интересом изучать его во время этой зимовки.

В соседней деревне квартировал с командой его товарищ — мичман Фердинанд Врангель. В мороз и непогоду, часто во время вьюги, в легкой одежде, почти каждый день навещали они друг друга.

Весной 1816 года мичманы Петр Анжу и Фердинанд Врангель вернулись в Ревель. Там вооружалась эскадра для летнего практического плавания. На фрегате «Автроил» начали друзья свою морскую жизнь в офицерском чине. Эскадра вернулась в Ревель осенью. Зиму 1816 года фрегат «Автроил» провел в Свеаборге. Осенью 1817 года фрегат состоял в эскадре контр-адмирала фон Моллера, ходившей в Кадикс. Петр Анжу возвратился в Ревель только летом 1818 года.

В феврале 1820 года Петр Федорович Анжу был произведен в лейтенанты, а в марте получил весьма лестное назначение — начальника экспедиции для описания северного берега Сибири, между устьями Оленека и Индигирки. Берег же, простирающийся к востоку от Индигирки до мыса Шелагского поручено было в это же время описать другой экспедиции под начальством лейтенанта Фердинанда Врангеля, по возможности продолжив свои исследования до Берингова пролива.

Экспедицию лейтенанта Анжу составляли два офицера, доктор и двое мастеровых. Такой же состав имела экспедиция Врангеля. Главное местопребывание Анжу было в Усть-Янске, а Врангеля — в Нижнеколымске.

10 октября 1820 года Петр Федорович прибыл в Усть-Янск — небольшое зимовье на восточном берегу Яны, состоявшее из трех рубленых изб и двух якутских юрт.

По плану экспедиция должна была начать описание побережья от Святого Носа, расположенного на материке напротив Большого Ляховского острова. Но план пришлось изменить, потому что в этой местности свирепствовала собачья чума. Большинство собак экспедиции погибли, а оставшиеся совсем обессилели. Описание берегов начали с островка Зимовье-Лах, лежащего в устье Лены, где признаков чумы не было.

В начале зимы на Зимовье-Лах были доставлены собаки. К весне 1821 года их хорошо откормили. 16 марта в 10 часов утра отряд на собачьих упряжках двинулся в путь к острову Столбовому. Остров назвали так за утесистые графитовые берега. Ехали по гладкому, недавно образовавшемуся льду. Снега почти не было. Погода стояла ясная и тихая. Сделав необходимые измерения, Анжу повел отряд дальше, к острову Котельному. Исследование острова проводилось двумя группами: часть отряда пошла по южному и восточному берегам острова, Анжу с медиком Фигуриным — по западному и северному.

Достигнув 5 апреля крайней северной точки острова Котельного, Анжу направился по льду на север в поисках земли Санникова. Пройдя за двое суток 44 мили по тяжелым торосам, Анжу достиг 76°36’ северной широты. Впереди лежал тонкий лед, который мог не выдержать веса упряжки. А между тем Анжу полагал, что впереди за облаками густого пара, поднимающегося с поверхности моря, находится остров. Но вскоре сильный ветер разогнал пар, и исследователи увидели, что острова нет. Анжу повернул к острову Фадеевскому, где его уже ожидала другая группа.

После двухдневного отдыха отряд снова отправился на север. Проехать удалось всего 7 миль, дальше лед был слишком тонким. Отряд оставил нарты и пошел пешком на поиски земли Санникова. Вскоре лед под ногами стал зыбким и непрочным. И снова отряд вынужден был возвратиться обратно, не найдя новую землю.

В апреле экспедиция Анжу добралась до острова Новая Сибирь, и снова в путь через тяжелые торосы на северо-восток. И снова безрезультатно.

Наступило лето. Анжу приступил к описанию берега между Яной и Индигиркой. На протяжении сотен километров тянулась низменная болотистая, поросшая мхом и изредка травой, местность с многочисленными речками и озерами, с тучами комаров, от которых можно было защищаться лишь едким дымом горящего сухого мха. Провиант добывали охотой и рыболовством. Описание берега было закончено только к 22 августа.

Исследования, проведенные отрядом Анжу, убедительно говорили о том, что никаких земель вблизи Новосибирских островов нет.

Анжу проехал на север дальше Санникова, видимость во время поездок была хорошая, у Анжу были подзорные трубы, которых у Санникова не было. Департамент решил, что Санников видел туман, похожий на землю, и предписал Анжу отказаться от продолжения поисков новых земель и ограничиться описанием островов и побережья.

Зиму 1821 — 1822 годов Анжу занимался обработкой материалов экспедиции и подготовкой к новому походу.

Долгая и связанная с неимоверными трудностями экспедиция закончилась 28 марта 1824 года. Предстояло произвести обработку и обобщение накопленных материалов.

Огромной заслугой экспедиции Анжу было составление первой точной карты обширной территории северного побережья Сибири от Оленека до Индигирки и достоверной карты Новосибирских островов.

За труды Анжу был достойно награжден: он получил чин капитан-лейтенанта, орден Владимира
4-й степени, прибавочное жалованье по чину лейтенанта и все время пребывания в экспедиции приказано считать вдвойне для получения ордена Святого Георгия за морские кампании. Но последнее поощрение не понадобилось Петру Федоровичу — в 1827 году он получил орден Святого Георгия за храбрость при Наварине.

Летом 1827 года была отправлена в Средиземное море эскадра под начальством контр-адмирала графа Гейдена. В эскадре был корабль «Гангут» под командованием капитана Авинова, помощником которого был капитан-лейтенант Анжу.

Эскадра графа Гейдена получила приказ идти в Архипелаг и присоединиться к английской и французской эскадрам.

8 октября 1827 года соединенный флот появился у входа в Наваринскую бухту двумя колоннами: одну составляли суда англо-французской эскадры, а другую — русской. Первый пушечный выстрел прозвучал с египетского корвета. Стреляли по французскому фрегату. Вслед за этим турецко-египетский флот начал общую канонаду. Началось яростное морское сражение, в котором был истреблен весь турецко-египетский флот: из 60 военных судов, составлявших в Наваринской бухте турецко-египетский флот, остался только 1 фрегат и 15 мелких судов, да и те в таком состоянии, что едва могли выйти в море.

На корабле «Гангут» Петр Федорович Анжу командовал артиллерией. Несмотря на сильную контузию в голову, оставался на своем посту до конца сражения, продолжавшегося 4 часа.

За Наваринское сражение много моряков было награждено орденами Святой Анны и Святого Владимира различных степеней. И лишь 5 российских моряков были награждены орденом Святого Георгия: начальник эскадры, контр-адмирал граф Логин Петрович Гейден орденом Святого Георгия 3-й степени и четыре офицера — орденом Святого Георгия 4-й степени. Среди них был Петр Анжу.

В 1828 году корабль «Гангут» возвратился в Кронштадт, и той же осенью Петр Федорович женился на молодой вдове капитана английского флота Кокрена — Ксении Ивановне. Они венчались 24 октября 1828 года в церкви Морского корпуса в Петербурге.

Ксения Ивановна, в девичестве Логинова, воспитывалась в семье начальника Камчатки, капитана Рикорда.

Капитан Кокрен решил сделать весьма оригинальное по тем временам путешествие по России пешком от Петербурга до Камчатки. Он прибыл в Петербург и от него действительно дошел пешком до Москвы. От Москвы Кокрен уже ехал. В Охотске он услышал об удивительной красоте воспитанницы начальника Камчатки. В Петропавловске Кокрен познакомился с Ксенией и, несмотря на то, что ей было неполных 15 лет, женился на ней. Он с молодой женой уехал в Англию. После смерти супруга Ксения Ивановна в 1827 году возвратилась в Россию, в дом Рикорда в Кронштадте, где он был командиром порта.

Петр Федорович был очень счастлив в семейной жизни. 24 октября 1868 года он отпраздновал сорокалетие своей свадьбы, окруженный многочисленной дружной семьей. У Анжу было 3 сына, 3 дочери и 12 внуков. Дом Анжу был гостеприимным и радушным.

После женитьбы Петр Анжу два года служил в Морском кадетском корпусе, и оба лета плавал с гардемаринами на флагманском корабле практической эскадры Балтийского флота.

В конце 1831 года Петр Федорович был произведен в капитаны 2-го ранга и переведен из корпуса во флот. С этого времени начинается служба капитана Анжу на Балтийском флоте в течение 12 лет. Он плавал на различных судах, совершая практические плавания. На корабле «Фершампенуаз» в 1835 году зимовал в Ревеле.

Продолжая службу капитаном корабля и командиром экипажа, Петр Анжу продвигался по служебной лестнице. В 1836 году он получил чин капитана 1-го ранга, 26 марта 1844 года был произведен в контр-адмиралы и назначен на должность командира Кронштадского порта. Спустя 5 лет Анжу стал непременным членом Морского ученого комитета. В 1854 году его произвели в вице-адмиралы, а в 1866 году — в полные адмиралы.

В сентябре 1869 года Петр Федорович поехал в Ораниенбаум и по привычке оделся легко — в летнюю шинель. День был холодный и дождливый. Он промок и прозяб, слег и больше уже не вставал. В воскресенье, 12 октября, жизнь оставила его. 15 октября пышная погребальная процессия с тремя развевающимися адмиральскими флагами последовала на Смоленское лютеранское кладбище.

Марат ГАЙНУЛЛИН