Во время нападения англо-французов на Петропавловский порт в Авачинской бухте был захвачен бот, на котором был унтер-офицер (боцман) Усов с женой и двумя детьми, его племянник матрос Киселев и несколько матросов, в том числе и прославившийся позже матрос Семен Удалов.
Жена Усова, камчадалка из селения на реке Озерная (восточная) выпросила у французского адмирала де Пунта свободу для членов своей семьи, в том числе и для племянника -- Киселева.
О происхождении этой камчатской фамилии есть интересный материал, которым мы и хотим поделиться.
КИСЕЛЕВЫ
А.Л. Биркенгоф, «Потомки землепроходцев», изд. «Мысль», Москва, 1972 г. стр. 90-92
«Список русскоустьинских коренных фамилий, не встречающихся среди ожогинцев, оказывается лишь немногим короче списка коренных, досельных, фамилий ожогинцев. Но этим фамилиям принадлежит больше семейств (за исключением фамилии Шелоховских и Корякиных), чем большинству коренных фамилий ожогинцев. Это подчеркивает большую устойчивость коренных фамилий русскоустьинцев и наряду с тем обстоятельством, что большинство этих фамилий за пределами тундры и Аллаиховского района смешанного населения не встречается, заставляет признать, что по крайней мере часть русскоустьинцев, населяющих дельту Индигирки,точнее, их предков, заселивших дельту, попала туда иным путем, отличным от пути предков ожогинцев, и оказалась более устойчивой в сравнении с последними.
Однако коренные фамилии русскоустьинцев не вызывают сомнения в том, что родоначальники их, как и родоначальники ожогинцев, были мореходы и землепроходцы XYII в., покорители «Юкагирской землицы», и их сподвижники, засельщики Северо-Востока.
В конечном счете остается признать, что предки русскоустьинцев, принадлежащих коренным фамилиям, переместились сюда, в дельту Индигирки, из других местностей Северо-Востока. У «края леса» они вошли в непосредственное соприкосновение и хозяйственное взаимодействие с прибывшими раньше «на низ» лесными индигирщиками — ожогинцами. Иначе сказать, русскоустьинцы и ожогинцы — потомки двух различных групп русских поречан низовьев Индигирки. Это подтверждается и некоторыми различиями в типе ожогинцев и русскоутьинцев.
И все же сказание о прибытии предков русскоустьинцев на Индигирку «прямо изРоссии» в сочетании с другими неясными рассказами русскоустьинцев о своем прошлом и при сопоставлении их с известными историческими фактами приобретает реальную окраску.
В рассказах русскоустьинцев своеобразно переплетаются правдивые исторические сведения-- сказание о плавании Ивана Реброва и другие — и воспоминания об известных событиях 1647 г.: овосстании якутских служилых людей и бегстве их («от ратной службы», в передаче индигирщиков) вниз по Лене «на море» (в тундру?) и далее на Анадырь, «в Заносье». При этом события в Якутске, который для русскоустьинцев еще в недавнем прошлом был столь же далек, как и легендарный «Российск», предание переносит в «Россию». (*Может быть, и поводом для утверждения о «боярском» происхождении русскоустьинцев послужило то реальное обстоятельство, что среди землепроходцев были и «сыны боярские»).
Другое сказание русскоустьинцев говорило, что предками их были выходцы с Анадыря. И от этой версии не стоит отмахиваться. Кстати сказать, среди индигирщиков были фамилии, общие с фамилиями казаков, служивших на Анадыре, например, Киселевы, предки русскоустьинцев. (**С фамилией Киселева связана версия об исчпезнувшей так называемой Новгородской колонии на Аляске — селении Казилове у устья реки Казиловой (или река Киселева) в районе Кенайского залива, где в 1957 г. были обнаружены остатки древнего, вероятно русского, поселения 300-летней давности ( см. П.Л. Биркенгоф. К вопросу о древней «Новгородской колонии» на Аляске. -- «Известия Всесоюзного Географического общества», 1967, №4)
Далее, среди индигирщиков бытовали предания о былых военных столкновениях их предков с чукчами, рассказы о «сендушных», «носовых» чукчах. В рассказах о «носовых» чукчах несомненно сохранились воспоминания о походах предков индигирщиков на Анадырь. Но едва ли далекие «носовые чукчи оставались столь устрашающими, что еще в недавнем прошлом их боялись (подобно тому как колымчане боялись загадочных «шелагов») женщины и дети, опасались встречи с ними мелые промышленники-мужчины. Вероятно, в этих легендах смешались повествования участников походов на Анадырь о схватках с «носовыми» чукчами и воспоминания о постоянной опасности и столкновениями с соседями -- «сендушными» чукчами. Но где соседствовали предки русскоустьинцев с «сендушными» чукчами? Таким ближайшим к Индигирке районом непосредственного соседства русских и чукчей был бассейн (или долина) реки Алазеи. Именно на Алазее русские землепроходцы под начальством Зыряна впервые встретились с «алазейскими людьми», а «с ними были с тундры чукчи-мужики со своими улусными людьми», которые и оставались в дальнейшем непосредственными соседями русских засельщиков берегов Алазеи.
(В связи с этим особый интерес приобретает семейное предание Чихачевых (Чукичевых), безусловно «корневой» и наиболее многочисленной фамилии русскоустьинцев. Предание это утверждает, что Чихачевы имеют происхождение «из зырян», причем Чихачевы особенно упорно и ревниво настаивали на этом. Конечно, ничего невероятного в том, что родоначальником индигирских Чихачевых был зырянин, нет. Но скорее всего, это утверждение о происхождении Чихачевых «из зырян» следует понимать иначе. Стоит вспомнить, что одним из сподвижников Д. Зыряна в его конном походе на Яну и Индигирку и в плавании на Алазею был Ф. Чукичев, стоит вспомнить его последующие плавания и многолетнюю деятельность (приказным и приказчиком на Алазее), как предание о происхождении Чихачевых «из зырян» приобретает исторический смысл. Так, вероятно, и следует понимать утверждение Чихачевых: они действительно «из зырян», то есть предки (или предок) их были из партии или отряда Д. Зыряна, были сподвижниками Д. Зыряна, основавшего «на край тундры», на Алазее, зимовье «с косым острожком»).
Форум 
