Это была известная казачья фамилия на Камчатке. В числе первых камчатских казаков называют Данилу Беляева, а в числе самых знаменитых камчатских мореходов -- Алексея Беляева, "прославившегося", к тому же, своей жестокостью на Алеутских и Курильских островах, где также, как и на Камчатке, остались его крестники.

В период русско-японской войны 1904-1905 гг. в Ичинской дружине принимал участие в боевых действиях Федор Беляев из селения Щапино.

Имеются сведения, что камчадалы Беляевы проживали и в селении Шаромы:

Беляев Исидор Георгиевич
Камчадал Шаромского селения, 34 лет, сочетался третьим браком 15 апреля 1901 года.
Невеста -- дочь камчадала Кирганского селения Феодора Чуркина Александра, 18 лет. Поручители: по жениху -- крестьяне Мильковского селения Емелиан Филиппов Плотников и Иван Петров Бобряков; по невесте -- камчадалы Стефан Григорьев Потапов и Иннокентий Стефанов Мерлин. Св. Иринарх Малахов
Выписка из метрической книги Мильковской церкви за 1901 год, ГАКК

А вот подробности об Алексее Беляеве:

5 февраля 1745 года участники новой компании, которую возглавили лакльский – Афанасий Чебаевский и иркутский Никифор Трапезников (комппаньон Басова), бобыли Яков и Павел Чупровы, крестьяне Зотов, Сидоров, Холщевников, Беляев, Коробейников и 25 февраля новая компания получила от Большерецкой канцелярии разрешение на «вояж». Кроме того, Большерецкая канцелярия выделила компании казака Большерецкого острога Силу Шевырина. Пошел мореходом на «Евдокии» Михаил Неводчикову, ходивший в Японию со Шпанбергом. Передовщик – Яков Чупров. И Чупров и Алексей Беляев вели себя очень жестоко на Курилах.

Вот, что мы находим по этому поводу у Василия Берха:

"Неводчиков устремил путь свой совершенно в другую сторону. Вышедши 19 сентября из устья реки Камчатки, прибыл он по шестидневном плавании к тем островам, кои Беринг назвал островами обмана (ближние Алеутские острова). Надобно полагать, что направление сие взял Неводчиков по собственному знанию, или по совету сопутников несчастного капитан-командора.
Миновав первый остров, стал Неводчиков на якоре подле второго. На другой день собралось на берегу около ста человек диких, и путешественники, не посмев выступить на оный, кидали им разные вещи в подарок. 26 числа съехал Чупров с несколькими людьми, дабы запастись свежею водою. Он встречал в разных местах диких обитателей сего острова, делал им подарки и получил в замену оных булаву, оконечность которой представляла тюленью голову. Дикие, одарившие его сим оружием, начали требовать находившееся у него в руках ружье; но как Чупров, не соглашаясь на сие, шел к гребному судну, то они, преследуя его, схватили веревку, которую оно прикреплено было к берегу. Неожиданная наглость сия заставила Чупрова выстрелить из ружья, и при сем случае ранен был один островитянин пулею. Сотоварищи, увидя кровь на теле его, скинули с себя накидки и понесли его в воду мыть.
Неприязненное происшествие сие заставило Неводчикова перейти к первому острову и расположиться там зимовать. Дикие при появлении здесь россиян кинулись в горы; но Чупров послал своих промышленников захватить одного из них, в чем хотя они и успели, но должны были сражаться с сим народом. Вскоре после сего унесло судно Евдокию в море, и по 7-ми дневному плаванию принесло опять к сему же острову. Со вторичного прибытия начали островитяне быть ласковее к русским и производили с ними охотно мену. Чупров, желая иметь обстоятельнейшее известие об острове сем, послал служителя Алексея Беляева с 10 человеками обойти оный в разных направлениях. Не известно, по буйству ли или необходимости вступил Беляев с островитянами в бой; в допросах, кои впоследствии отобраны от его сотоварищей, показано, что они застрелили около 15 человек островитян. Кокс говорит, что сражение произошло за женщин, коих Беляев хотел взять силою, и за железный болт, которого не хотели возвратить ему.
Собрав во время годового здесь пребывания множество разных звериных кож, вышел Неводчиков 14 сентября 1746 года в море. Обратное плавание его было весьма несчастливо: до 30 октября был он носим жестокими ветрами, а в сей день разбило судно его при Карагинском острове (остров Карага находится к северу от реки Камчатки и обитаем коряками). При сем несчастном случае потеряли путешественники весь груз свой и должны были провести здесь зиму. В июле 1746 года возвратились они в Камчатку с тремястами бобров и малой частию экипажа; ибо 32 человека из онаго лишились разными случаями жизни.
Донос, сделанный казаком Шехурдиным, бывшим при сборе ясака, что сопутники его поступали весьма жестоко с дикими, был причиною, что всех остальных предали суду".

Другие подробности:

В 1745 г. команда судна «Св. Евдоким» компании купца А.Ф. Чебаевского во главе с мореходом М. Неводчиковым и передовщиком (начальником промышленников) Я. Чупровым впервые вошла в контакт с алеутами, населявшими так называемые Ближние (к Камчатке) острова. Хотя сначала отношения складывались вполне мирно, вскоре пришельцы перестали церемониться с местными жителями. Устроившись на зимовку в бухте на острове Атту, промышленники из артели Л. Беляева перебили всех не успевших бежать обитателей одного алеутского селения, в том числе женщин, которых заколов, сбросили с утеса в море. Промышленники оправдывались тем, что островитяне и так должны были погибнуть от голода, поскольку все их продовольствие было отнято русскими. На этом Беляев и его подручные не остановились и, захватив еще одно селение, истребили до 40 человек, оставив в живых только молодых женщин — «для услуг».

От артели Беляева не отставали и другие промышленники. Историк А.С. Полонский на основе данных сибирских архивов писал:

«Они также преследовали и истребляли разбежавшихся от страха островитян. Передовщик Чупров не только не принимал мер к ограничению жестокостей, но и сам постоянно вооруженный болтом, убивал встречавшихся туземцев, перехватывал вооруженною рукою появлявшиеся байдарки и даже велел сварить саламат (мука, разведенная в воде) с сулемою для отравления приходивших в гавань где стояло судно промышленников. Он сам посылал рабочих отбирать у туземцев корма и промысла с приказанием; если не дадут доброю волею, бить. Женщины в гавани шили парки и угождали каждая своему покровителю; как мужчин, так и женщин, находившихся при компании для работ, наказывали линьками для страха: знайте меня, Чупрова».

Промышленники впоследствии оправдывались тем, что они-де приняли местных островитян за воинственных чукчей, которых опасались из-за их многочисленности и свирепого нрава. Эти объяснения, видимо, были приняты во внимание судом, состоявшимся над командой «Св. Евдокима» по ее возвращении на Камчатку по доносу одного из промышленников. За «убийство и блудное воровство», как говорится в документах, часть из них во главе с Беляевым была осуждена камчатскими властями, но Чупрова с его товарищами оправдали (возможно, за взятку мехами).

Поведение промышленников Чупрова и Беляева на Алеутских островах не было единичным явлением. Насилия и убийства продолжались и в дальнейшем, неоднократно приводя к выступлениям местных жителей.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%C0%EB%E5%F3%F2%F1%EA%E8%E5_%EE%F1%F2%F0%EE%E2%E0

По другой версии Беляев был не казак, а архангелогородский крестьянин:

"В 1745 г., закончив в Большерецке составление карты описи северного побережья Охотского моря и западного берега полуострова Камчатка 26, Неводчиков пролучил предложение участвовать в качестве морехода 27 на судне промысловой экспедиции, снаряжаемой компанией лальского купца Афанасия Чебаевского.
Плавания В.Беринга и А.Чирикова, участники которых привезли большое количество шкур ценных пушных зверей с Берингова острова, вызвали целую серию промысловых экспедиций русских купцов и промышленников на близлежащие от Камчатки острова. Во время этих экспедиций были открыты и обследованы острова Алеутской гряды, полуостров Аляска.
Второй по счету была экспедиция на шитике "Св. Евдоким", построенном компанией А.Чебаевского и промышленных людей Якова Чупрова, Родиона Зотова, Ивана Сидорова, Ивана Холщевникова, Лариона Беляева, Николая Чупрова, Павла Коробейникова, Лазаря Карманова, Кирилы Козлова, Григорья Низовцова 28. Разрешение на организацию экспедиции и постройку судна они получили от Большерецкой канцелярии 5 февраля 1745 г.29, а 25 февраля того же года им была дана инструкция и определен официальный сопровождающий — казак Сила Шевырин, который должен был следить за соблюдением инструкции, переводить с местных языков, а также приводить в подданство "незнаемые народы, коли такие обыщутся" на вновь открытых островах, и собирать с них ясак 30.
Мы полагаем, что сам Неводчиков участвовал в этом плавании не только в качестве морехода. Судя по его доношениям в приказную избу Нижнего Камчатского острога, он был владельцем какого-то количества паев, то есть участвовал в экспедиции своим капиталом 31.
19 сентября 1745 г. "Св. Евдоким" с 45 промышленниками на борту 32 вышел из Камчатского устья 33. Неводчиков сразу повел корабль не к о.Беринга, откуда Е.Басов с товарищами, организовавшими первую промысловую компанию в 1743-1744 гг., привезли богатую добычу. Он направился к Островам Обмана, которые в сентябре 1741 г. видели издали А.Чириков и В.Беринг, но из-за плохой погоды не смогли подойти к ним близко. Один из этих островов был вновь открыт 8 сентября 1742 г. Чириковым, назвавшим его о. Федора (ныне о. Атту). Ему, как участнику картографических работ Второй Камчатской экспедиции этот факт был наверняка известен и он, видимо, решил его проверить.
Через 6 дней, 24 сентября около полудня промышленники увидели неизвестный остров, но решили пройти дальше. К вечеру увидели еще один остров, встали на якорь и заночевали. Это были острова Атту и Агатту из группы Ближних Алеутских островов. Наутро, увидев на берегу людей, сели в лодку и поплыли к ним навстречу. Попытка заговорить с местными жителями на известных переводчику языках не увенчалась успехом — те ничего не поняли. Бросив на берег привезенные подарки и получив взамен подарки от местных, наши промышленники вернулись на корабль, не решившись высадиться.
Вторая встреча с жителями о. Агатту на следующее утро на другом его берегу была еще менее удачной: после обмена подарками, местные попросили ружье у передовщика 34 Якова Чупрова, тот его не отдал, отойдя со своим отрядом к лодке. Местные схватили лодку за причальный канат, стали колоть борта своими копьями с костяными наконечниками. Чупров не выдержал и выстрелил, ранив одного из "иноземцев".
После этого случая, собрав совет, решили идти на веслах к первому из увиденных ими острову — Атту, — где остаться на зимовку и промысел. Встретив там "иноземцев", попытались войти с ними в контакт, заговорить, бросали им подарки, но те, видимо, знали о выстрелах на Агатту и бежали от пришельцев на сопку. Передовщик Я.Чупров приказал М.Неводчикову, казаку С.Шевырину и еще нескольким промышленникам взобраться "на сопку влезть и одного иноземца для языку схватить и взять на судно". Алеуты, естественно, оборонялись, как могли своими "костяними спицами". Я.Чупров и Р.Зотов "тех иноземцов с сопки бросали, а одного из них поймали" 35. Это был мальчик Темнак, которого Неводчиков взял под свою защиту и опеку, учил русскому языку, расспрашивал о его народе и островах. После возвращения на Камчатку, Темнак был крещен в православную веру под именем Павла, а фамилию и отчество, как это водилось, дал ему воспреемник при крещении — Михаил Неводчиков.
Дальнейшие контакты с местным населением проходили с переменным успехом: с обеих сторон нашлись люди, сумевшие наладить мирные отношения. Однако, видимо, страх, испытанный Чупровым, сыграл свою роль, жестокость его в отношении алеутов усиливалась, что привело к кровавой трагедии. Она разыгралась, когда Я.Чупров послал 10 человек во главе с архангелогородским крестьянином Ларионом Беляевым на промысел вглубь острова. Тот уже не пытался войти в контакт с местными, а заставлял убивать их, грозя смертью своим спутникам в случае их отказа подчиняться ему. Придя в одно из селений и перебив всех мужчин, часть женщин и детей, они захватили их юрты, обратив молодых женщин в наложницы.
Как всякое новое большое дело открытие и освоение новых земель и островов в северной части Тихого океана притягивало массу самых разных людей: купцов, надеявшихся приумножить свой капитал, посадских, крестьян, разночинцев, пришедших по паспортам в Сибирь на заработки. Человеческий материал был самый пестрый: от людей, одушевленных идеей открытия новых земель ради славы России до авантюристов, стремившихся разбогатеть любой ценой и даже людей с уголовными наклонностями. Отношение этих людей к местному населению было, естественно различное: первые из названных стремились дружелюбием и уважением к местным обычаям сделать аборигенов своими союзниками, старались действовать добром и уговорами. Именно такова, между прочим, была и официальная линия правительства, зафиксированная еще в указе 20 сентября 1733 г. императрицы Анны Иоанновны (этот указ повторялся в каждой инструкции местных властей отъезжающим экспедициям). Вторые из названных видели в местном населении дикарей, не стремились понять и тем более — уважать их обычаи и культуру.
Неводчиков относился к первой из названных категорий людей и был одним из тех, чьими силами, отвагой, упорством в достижении цели, твердостью перед лицом испытаний, умом и жертвами были открыты, исследованы и присоединены к России Алеутские и Курильские острова и Аляска. Все эти качества Неводчикова в полной мере проявились во время плавания на "Св. Евдокиме" в 1745-1747 гг.
Среди промышленных людей, отправившихся с Неводчиковым, были представлены все названные типы людей. Вероятно, это и стало причиной кровавой трагедии, разыгравшейся на вновь открытых островах. Подробности ее более или менее точно описаны в литературе 36, мы не хотели бы повторяться. Для нас важнее сейчас показать, как повел себя наш герой в той непростой ситуации. Он не побоялся сразу открыто возразить против неоправданной жестокости передовщика Я.Чупрова, остановил бесчинства Л.Беляева. Вокруг него объединились те, кто также осуждал своего начальника, что в конечном итоге, по всей вероятности, спасло Неводчикову жизнь. Из показаний участников плавания по возвращении стало известно, что Чупров, опасаясь возвращаться на Камчатку после убийств местных жителей (что, напомним, было прямым нарушением инструкции), подговаривал их не идти туда, а мореходу Неводчикову грозил, в случае неповиновения, выбросить его за борт 37.
Плавание на "Св. Евдокиме" чуть не закончилось трагедией для его участников. В сентябре 1746 г., когда после удачного промысла они отправились на поиски новых островов, их настиг шторм, корабль носило по морю две недели, а потом разбило о камни о. Карагинского близ Камчатки, они потеряли почти всю добычу, весь шкарб, а сами чуть не умерли от голода и истощения. С трудом добрались они до юрт местных жителей, уже принявших российское подданство, перезимовали и на двух байдарах 38, полученных в дар от коряков за помощь при отражении нападения на них олюторцев, 21 июля 1747 г. добрались до Нижнего Камчатского острога. Из плавания не вернулись 12 человек. Из добычи после крушения осталось только 320 шкур "бобров, маток и кошлоков", оцененных в 19200 рублей 39"

http://www.tellur.ru/~historia/archive/01-00/nevodchikov.htm.