Они появились у нас на полуострове в мае 1921 года. По одним источникам, приехал 41 человек, по другим - 43. Так и вертится на языке слово «вербота». Завербовал их во Владивостоке и доставил в Усть-Камчатск рыбопромышленник Демби. Все вербованные являлись белыми солдатами и офицерами. Приехали без оружия, поскольку воевать больше ни с кем не собирались.

Красные, заправлявшие в областном центре, новым людям, понятно, не обрадовались. Сообщения об их приезде в «Известиях областного народно-революционного комитета» обнаружить не удалось. И все же реакция властей последовала, судя по постановлению ревкома от 18 мая 1921 года. «Разрешить беспрепятственный въезд в Петропавловск лицам с определенными занятиями, состоящим на службе или определенным к должностям, а равно имеющим годовой запас продовольствия и сверх того не менее 200 долларов, а всем остальным по особым каждый раз разрешениям начальника Народной Охраны (милиции – В.П.) Петропавловского уезда».
…Вербованные были каппелевцами. То есть теми, кто воевал в 1918 году под началом генерала Владимира Каппеля на Волге, кто участвовал вместе с ним в 1919-1920 годах в 3-тысячеверстном Сибирском Ледяном Походе, кто уже без него продолжил путь на Восток. С помощью каппелевцев 26 мая 1921 года в столице Приморья произошел антисоветский переворот. Но к последнему завербованные на Камчатку отношения не имели, так как в это время они уже находились в нашем крае.

Часть каппелевцев образовала в селе Крочи, ставшем теперь Николаевкой, своего рода «коммуну». В ней состояли поручики Лавров, Демичев, Шунько, Колчугин (или Калчурин), рядовые Горбунов, Кочетов, Вахрин. Остальные «рассосались» по другим населенным пунктам Усть-Камчатской, Ключевской, Нижне-Камчатской и Козыревской волостей.

В феврале 1924 года губернское бюро РКП(б) пришло к выводу, что «это артель бывших офицеров, прибывшая на Камчатку в погоне за заработком, с одной стороны, и нежелания вести открытую борьбу против большевиков - с другой. Это идейные противники Соввласти». Даже при всей их кажущейся пассивности они, по мнению партруководства губернии, приносят определенный вред. В постановлении губбюро значилось: «Как чуждый элемент по отношению к советской власти, всех бывших офицеров… необходимо удалить из Камчатской губернии на материк. Губотделу ГПУ и отделу Управления Губревкома принять меры к учету этих офицеров и выселению с открытием навигации».

Более подробно причины выселения каппелевцев излагаются в информационном отчете губбюро РКП(б) за декабрь 1923 - февраль 1924 года. «…в Усть-Камчатском районе население самое зажиточное. Вот среди этого населения и нашли себе приют «рабочие» артели бывших колчаковских офицеров. В данное время это распыленная масса, но, безусловно, настроенная не в пользу Советской власти. Одно их присутствие в селениях указанного района при абсолютном отсутствии партийных работников, не может считаться желательным, тем более что они, как довольно развитый элемент, легко могут проникать в органы власти на местах, быть вольнонаемными учителями, сельскими секретарями и т. д. Уже теперь имеются некоторые сведения, указывающие на то, что эти «бывшие люди» зачастую приобретают руководящее значение в крестьянских обществах. При наличии тяжелых условий для партработы бороться с возможным идейным влиянием белогвардейцев довольно затруднительно. Необходимо принять меры к обезвреживанию».

Тогда же власти выдворили с Камчатки большинство каппелевских офицеров. Староста Николаевской артели поручик Лавров был убит во Владивостоке. Прапорщик Фокин бежал (видимо, по пути следования) в Японию, поселился в Хакодате. Там же оказались поручик Кравцов, офицеры Кравчук и Мамаев. А поручик Демичев выехал, вроде бы в Сибирь. На Камчатке он занимался фотоделом, а материалы для этого присылала ему из Хакодате младшая дочь Ерофеева, с которой он до ее уезда «имел связь» (на старшей женился Фокин, живший в Черном Яру). В мае 1924 года, по словам каппелевца Петрухнова, она приезжала на пароходе в Усть-Камчатск «с целью совместного жительства с Демичевым, но высадиться на берег ей не разрешили органы ОГПУ и в г. Петропавловске, куда ушел пароход, она была арестована по подозрению в шпионаже, но была освобождена». На материк уехал поручик Шерстобитов. Еще один поручик, Новосельцев, до 1924 года ловил рыбу на морском берегу вместе с местными жителями - деверем прапорщика Фокина Яковом Ерофеевым, Халитовым и Чистяковыми.

С отъездом многих членов Николаевской артели ее имущество переходит к Кочетову, Горбунову и Вахрину, а за часть его они остались должны, и им надлежало уплатить уехавшим по имеющимся адресам. Следует отметить, что Николаевка, расположенная в 6 км от Усть-Камчатска, а также Черный Яр и Каменка, являлись староверскими селениями. Капитан Галинский заведовал пушным отделением американской фирмы «Свенсон и Ко» в с. Камаки. После выезда за пределы Камчатки он писал своей жене камчадалке, родственники которой проживали в Нижне-Камчатске: поступил в Ленинградский лесной институт, собираюсь вернуться обратно на полуостров. Происходил Галинский из аристократической семьи. В бытность свою на Камчатке получал письма от 1-й жены из Сербии. Петрухнов обрисовал капитана: г.р. 1895, уроженец Санкт-Петербурга, роста выше среднего, брюнет, лицо продолговатое, нос прямой, часть передних зубов искусственная - золотая.

Из доклада 1927 года уполномоченого Окрбюро ВКП(б) Сковородько: «Бывшие торговцы, офицеры старой армии, революционная стихия которых вытеснила с материка, представители правительства Колчака, офицеры армии Каппеля - весь этот элемент осел в селе Камчатки, первое время дожидавшиеся переворотов, в данное время занимаются охотой, рыболовством, каюрством, перевозкой грузов на катерах по реке Камчатке, а если удается, то не прочь поторговать спиртишком, купленным в Усть-Камчатске по 2-50 за бутылочку, а на месте продающих по 5 рублей». Между прочим 2 ноября того же года Президиума ЦИК СССР принял постановление «Об амнистии». 7-й пункт этого постановления гласил: «Снять с особого учета всех бывших офицеров и военных чиновников белых армий».

29 сентября 1931 года чекисты арестовали в Козыревске «контрреволюционную группу» из 4-х человек, в том числе двоих каппелевцев: Василия Петрухнова и Сергея Николина. Петрухнову было 34 года, Николину - 37. Разнились они и происхождением: Василий Зиновьевич из «крестьян-полупомещиков» (что это означает, выяснить не удалось), Сергей Николаевич из мещан: его отец был канцелярским служащим. У первого незаконченное высшее образование, у второго - незавершенное среднее. Петрухнов поселился в Козыревске в 1924 году, Николин в 1922-м. На момент ареста Петрухнов, в отличие от своего сослуживца, обзавелся семьей. Но имелось у них и сходство: одинаковое воинское звание «штабс-капитан» и то, что они были земляками. Оба родились в Самарской губернии, только Петрухнов в с. Пестровка Николаевского уезда, а Николин в городе, переименованном коммунистами в Пугачевск.

И тот и другой работали в своем хозяйстве, т.е., в период коллективизации являлись единоличниками. Петрухнов имел в Козыревске дом, «катер 4х4 сил», 2 лошади, рыболовные и охотничьи снасти. У Николина тоже был свой дом, амбар, огород, собачья нарта. Еще их объединяла советская кличка «лишенец» (лишенный избирательных прав). Они попадали под один из пунктов «Инструкции о выборах в Советы» ЦИК СССР от 28.09.1926 года: «бывшие офицеры и чиновники белых армий».

4 декабря 1931 года Петрухнов в собственноручных показаниях дал характеристику своему земляку. «Капитан Николин отличался большой жестокостью по отношению к мирному населению, а также занимался мордобитием своих рядовых бойцов, находящихся в его подчинении в белой армии. О его службе и зверском отношении с населением могут рассказать точно белогвардейцы, как Исангожин Ислам, Юсупов Фасхетдин, Федоров Никифор, Сайфранов Абрар, проживающие в настоящее время на Камчатке и служившие в роте капитана Николина».
Николину вменяли в вину: организацию контрреволюционной группы, работу «в целях свержения советской власти и срыв проводимых ею компаний на селе». Он якобы говорил весной 1931 года: «Я раньше был полупомещиком (курсив мой – В.П.), а эти сволочи-большевики все забрали и здесь от них спасения нет. Почему так долго медлят Япония и Америка?» Тогда же, зайдя в дом односельчанина Михаила Помазкина: «Ты смотри не езди на путину в Усть-Камчатск. Там уже стоят японские миноносцы, и скоро будут бомбардировать ГПУ. Могут нечаянно снарядом и вас сшибить. Как Япония заберет Камчатку, тогда мы снова заживем. Оденем погоны и заставим землю грызть большевиков. Ну и потешимся же мы над ними! За все отомстим!» И с волнением в голосе продолжал: «Я вот из-за того и не женюсь здесь, что жду со дня на день их конец и уеду тогда на родину!» Обе цитаты из обвинительного заключения.

Николина расстреляли. Петрухнову дали 8 лет концлагерей, но уже 2 марта 1934 года освободили «по пересмотру дела» с тремя годами лишения свободы условно. Все каппелевцы были взяты на учет, за ними велось наблюдение.
Агент ОГПУ «Ярцев» докладывал 15 апреля 1934 года: «Из членов артели грузчиков и рыбаков белогвардейцев-каппелевцев… на сегодня живут: с. Усть-Камчатск. Акуленко Иван Захарович, служил в армии Каппеля рядовым; на РКЗ-2 Кочетов Николай Петрович, служил ротным писарем; в с. Николаевка Вахрин Григорий Павлович, рядовой, Горбунов Михаил Сергеевич, рядовой; в с. Камаки Федоров Никифор Петрович, по национальности чуваш, служил рядовым; в с. Козыревск татары Юсупов, Сайфранов, Исангожин, рядовые…»

Информация агента ОГПУ «Укрывшегося» от 3 мая 1934 года: «Сегодня я посетил с. Николаевку, где встретил проживавших там в собственных домах белогвардейцев Вахрина… и Горбунова. В доме за обедом Вахрин меня расспрашивал об остальных белогвардейцах, арестованных органами ОГПУ, и далее говорил: «Да здесь уже кругом повальные аресты, но хорошо, что в Николаевке нас никто не выдаст…».

В беседе о местах жительства в данное время ряда белогвардейцев он рассказал, что им писал письмо белогвардеец Демичев Демьян (ранее материалы для фото получал из Японии от японской шпионки Ерофеевой Фроси), но адрес, по-видимому, сохранился в письме у Горбунова. На мой вопрос «Где находится капитан Галинский?» (начальник бело-карательного отряда, оперировавшего в Сибири против красных партизан отряда Щитинкина) ответил: «Недавно прислал письмо на Камчатку своему тестю-камчадалу, в котором писал, что живет хорошо где-то под Ленинградом».

21 января 1922 года особоуполномоченный Приамурского правительства в Охотско-Камчатском крае Х. Бирич издал Обращение ко всем волостным, сельским управлениям, к населению области. Оно явилось ответом на распространяемые красными партизанами воззвания «не подчиняться органам власти, образованным после занятия Петропавловска отрядом В. Бочкарева, не платить ей налоги и подати». В Обращении Бирича, в частности, говорилось: «Не заслуживает доверия и упоминание в воззваниях коммунистов об открытии своей «резиденции» в Усть-Камчатске, так как близ этого селения на промысле Демби находится отлично вооруженный отряд в 40 человек каппелевцев, который в своем районе никакой резиденции коммунистов, разумеется, не допустит». Ссылка на Обращение Х. Бирича впервые появляется в донесении агента ОГПУ «Ярцева», датированном 15.04.1934 года: «В 1922 году наместник белого правительства… Бирич опирался на эту «белогвардейскую артель» и громогласно в прессе заявил: «У меня имеется группа в 41 чел. каппелевцев, которая не допустит Соввласти на Камчатке». Так возникло обвинение в поддержке камчатской администрации Приамурского правительства каппелевцами, сформированными якобы в вооруженный отряд рыбопромышленником Демби. В агентурном деле с условным названием «Грузчики» бывшие белые военнослужащие проходят как «боевой кулак» Бирича. Та же версия содержится в свидетельских показаниях жителя Николаевки М. Баженова. С одним только «уточнением»: Демби создал отряд в 1921 году. «Этот вооруженный отряд Демби в 1921 и 1922 гг. производил неоднократные наезды по селам Усть-Камчатского района, также и во время рыбной путины по рыбалкам выезжали всегда с оружием». В обвинительном заключении по делу Г. Вахрина это уже «отряд для борьбы с красными партизанами. Еще одно определение каппелевцев - «контрреволюционный отряд».

Почему и белая власть в 1922 году, и красная в 1930-е годы не сомневались в том, с кем должны быть вчерашние колчаковцы? Разгадка на поверхности - все они служили у знаменитого Каппеля. Недаром Григорий Вахрин на охоте в феврале 1934 года (информация агента «Официоз») поделился с односельчаниным Буровым следующей мыслью: «Если бы Каппель был живой, то наверняка такого безобразия, как сейчас, не было бы. Будь Каппель Правителем (России – В.П.), сейчас много было бы лучше».

Да, Владимир Каппель - в самом деле, человек-легенда. По мнению выпускников Императорской Николаевской военной академии 1913 года, в обычной обстановке он мало чем выделялся среди других: скромен, застенчив, держался независимо, с достоинством, верный друг и отличный офицер. В Первую мировую войну - генштабист. Тем более невероятно, что он, штабной офицер (тогда уже подполковник), в 1918 году повел в бой с превосходящими силами красных отряд чуть ли не из гимназистов. И… освободил сначала Сызрань, а за ней Симбирск и Казань. Потом - Ставрополь, причем, без знания местности, без карт. И снова малым числом.

В конце 1919 году В. Каппель, спасая войска, в том числе, Воткинскую и Ижевскую рабочие дивизии - всего несколько сотен тысяч человек - от полного истребления, повел их из Омска в Забайкалье. Сквозь холод, голод и тиф. Шли через тайгу, отбивая атаки лесных, мягко выражаясь, разбойников, что называли себя партизанами. А ведь шла война гражданская - не Отечественная!

Уж не эти ли таежные стычки, благодаря малограмотным, но классово подкованным следователям, спустя многие годы превратятся в карательные экспедиции? На допросах Г. Вахрин не отрицал, что с оружием в руках «принимал активное участие в каппелевском карательном отряде против партизанского движения и советской власти», но заявлял твердо: к расстрелам партизан (на чем настаивали чекисты) не причастен. Был ли у Демби вооруженный отряд из каппелевцев, работавших у него на рыбозаводе в Усть-Камчатске, Вахрин не знал. К ВМН приговорят Емельяна Герасимова, сторожа Усть-Камчатского рыбокомбината, инкриминировав ему организацию того самого отряда и присовокупив сбор «головки» (штаба) у него дома. Под «головкой» подразумевались офицеры: Фокин, его зять, и Лавров. В действительности же заседания так называемого штаба больше смахивают на обыкновенные застолья.

По материалам архивно-уголовных дел «камчатских каппелевцев» не так-то просто определить, кто из них участвовал в Сибирском Ледяном Походе. Распространяться об этом им самим, думаю, было мало охоты: слишком уж горько вспоминать, как под Красноярском вырывались из окружения и, оставив железную дорогу, двигались по замершему Енисею к реке Кан, как генерал Каппель отморозил ноги, но продолжал путь верхом с карабином через плечо, в стоптанных валенках, а когда его сняли с коня, сказал: «Пусть войска знают, что я любил их и своею смертью среди них доказал это». Последние слова любимого командира каппелевцы не забывали точно так же, как и афоризм победного времени: «Пуля должна кланяться русскому офицеру, а не русский офицер пуле». Невероятно тяжким - не сравнить с корниловским 1918 года - выдался Сибирский Ледяной Поход. Люди умирали тысячами. Возможно, тогда, в походе, подорвал здоровье Хафист Карымов, признанный уже на Камчатке сумасшедшим.

Сочувствуя другому каппелевцу Восхетдину Юсупову, житель Козыревска слесарь-модельщик А. Никитин, вздыхал: «Вам, наверно, много пришлось пострадать от большевиков - этих зверей и извергов… Много они безвинных людей перебили, но это им даром не пройдет». Сам Александр Ионович в период противостояния белых и красных на Камчатке отказывал последним в продуктах и патронах и агитировал за признание местным населением власти Х. Бирича. Партизаны неоднократно производили у него обыски. После окончательного восстановления соввласти он при встрече с бывшими партизанами Максимом Кречетовым, Петром Чуркиным и др. насмехался над ними: «Набегались бродяги! Жаль, что вас не перестреляли. Но это еще время придет!»

Каппелевец Иван Акуленко жил в Усть-Камчатске, работал на лесобирже АКОторга. По документам НКВД, ему очень не нравилось, что «у власти сидят и нами руководят все нерусские… Сталин нацмен и защищает только нацменов». Акуленко присоединился к Колчаку с рабочими Воткинского завода, служил в 7-м стрелковом Кузнецком полку. При наступлении красных был ранен в ногу, лежал в военном лазарете в Чите, после лечения в начале 1920 года ушел добровольцем в качестве рядового в армию Каппеля, находился, по материалам дела, все время в обозе карательного отряда до марта 1921 года. «Армия Каппеля от Читы вплоть до Маньчжурии вела отступление», - рассказывал Акуленко на следствии в 1937 году. - Прибыв в Маньчжурию, все каппелевские части были обезоружены, чьими частями, для меня неизвестно, и все каппелевцы, в том числе, я, в вагонах примерно дней 10 находились под арестом, после чего до станции Раздольной все каппелевцы из Маньчжурии были доставлены эшелоном. Со станции Раздольной я и другие выехали во Владивосток…»

Если верить Петрухнову, еще, как минимум, двое каппелевцев изведали все тяготы и лишения Сибирского Ледяного Похода. Поручик Лавров и рядовой Кочетов, что служили в егерских частях и принимали участие в боях под Читой и в Забайкалье. Они проехали с интернированными Китаем белыми отрядами через КВЖД в лагерь «Раздольное», а затем, по сведениям того же Петрухнова, дезертировали…

В Чите 50-й Казанский полк, в составе которого воевал рядовой М. Горбунов, был переформирован в Волжскую бригаду. Михаил, окончивший сельскую школу, исполнял обязанности ротного писаря. Происходил он из семьи торговца. До гражданской войны работал в магазине. Двоюродный брат вызвал его в Иркутск, а родной после мобилизации в колчаковскую армию помог перевестись в нестроевую часть «по плохому здоровью». В 1928-1933 годах Горбунов был секретарем руководителя Николаевского кресткома, а через год - председателем сельсовета. Получил грамоту ЦИК РСФСР за успешное распространение госзайма в 1935 году. Хоть и вылез в начальники, но совсем не умел притворяться тихоней. Это, что касается «обезоруживания» бывших каппелевцев в середине 1930-х годов. «Они вот и винчестера нам боятся давать, а с чем мы будем охотиться? Ну, про меня, ясно, думают, что белогвардеец, ненадежный человек, и отобрали сейчас винчестер…», - делился с гостем своей обидой в июне 1937 года Г. Вахрин. При аресте 27 декабря того же года у него, колхозного плотника, изъяли двустволку, одноствольное ружье и порох. Вместе с биноклем и Библией…

Согласно петрухновским показаниям от 1.03.1938 года, Никифор Федоров был на войне подпрапорщиком карательного отряда. В Камаках считался крестьянином-середняком. Там же, кроме него и капитана Галинского, обитал еще один каппелевец Василий Митрофанов, уехавший потом куда-то на материк. «Федоров являлся активным членом контрреволюционной организации «Автономная Камчатка», в эту организацию он был завербован бывшим начальником белогвардейского карательного отряда Галинским».

Всякого рода компромат собирался не только на каппелевцев, но и на их родственников. Сын Василия Галямова Роман, 1914 г. р., рабочий Ключевского лесокомбината жаловался в своей среде: «То, что продают хлеб и муку без нормы - хорошо, но только цены очень высокие… У нас семья 9 человек, работаем трое. Я получаю 200 руб. в месяц, брат - 120, отец - 160, всего 480, на продукты же выходит, не считая заготовленную рыбу и овощи, до 20 руб. в день. Денег не хватает, поэтому приходится хлеб не каждый день есть, особенно сейчас тяжело, так как не плотят зарплату».

Возможно, повезло (если уцелел) черноярцу Николаю Большеголовому, отправленному с семьей в спецпоселок «в порядке кулацкого выселения» в июне 1932 года. В его деле сказано, что он прибыл на Камчатку из Харбина, а до этого в чине капитана воевал в армии Каппеля и получил ранение в руку под Казанью, откуда белым удалось вывезти золотой запас Российской Империи.

В конце 1930-х годов И. Акуленко, Г. Вахрин, В. Галямов, М. Горбунов, И. Исангожин, Н. Кочетов, И. Мусатов, П. Новосельцев, Н. Федоров были расстреляны. Все они в разное время реабилитированы, и первым - в сентябре 1960 года - Федоров. По поводу вооруженного формирования рыбопромышленника Демби в постановлении президиума Камчатского облсуда говорится: …данных о существовании такого отряда не имеется.

Уже в ХХI веке мною в архивах разыскан интересный документ - письмо председателя облнарревкома (на тот момент бежавшего в сопки) Ларина в штаб военно-революционных партизанских отрядов от 22.02.1922 года, где излагается ответ члена ревкома Богомолова из Козыревска на запрос об отношении каппелевцев к происходящим в области событиям. «Каппелевцы образовали свой поселок (Николаевку? – В.П.) и занялись трудовой жизнью, имеют общую баню, прачечную и пекарню, оставшиеся в Усть-Камчатске ведут также себя нейтрально. По получению в долине реки Камчатки обращения Бирича к населению они немедленно дали подписку, что они вмешиваться ни во что не будут, а поэтому заявление Бирича считают голословным и смешным. Вообще они не будут защищать ни ту, ни другую сторону».

Коммунистическая власть сравнивала с землей могилы своих врагов или тех, кого она считала таковыми. Но это - в Совдепии. Прах генерал-лейтенанта В. Каппеля, вывезенный его воинами за границу, в 2007 году вернулся на Родину. И покоится ныне в Москве, на территории Донского монастыря. Между захоронениями Антона Деникина и русского философа Ивана Ильина, изгнанного большевиками из страны в 1922 году.