Юдомский крест: повторение пройденного
- Подробности
- Опубликовано: 03.04.2025 21:56
- Просмотров: 208
БЕРИНГ ВИТУС [по материалам краткого отчета]: А по рекам Алданом и Маею живут якуты того ж роду, что и по Лене реке, а по реке Юдоме но токмо не вблизости и около Охотцкого острога качуют тунгусы морские, (л. 5) а по их ламутки, скот имеют у себя оленей доволно, на которых всегда ездят верхами, как летом, так и зимою, а пропитание и одежду имеют от оленей своих и от диких; в том числе есть и пешия тунгусы, которыя живут близ, моря и по рекам и питаются рыбою, а веру имеют, как и якуты.
Февраля в первых числех, собрав з 90 человек и несколько сабак с нартами, послал с лейтенантом Шпанберхом для собрания оставленых матриалов по реке Юдоме, которой апреля в первых числех, а иныя и в половине, возвратились в Охотцкой острог, но токмо не все матриалы привезли. И я еще послал до Юдомского креста 27 человек, которыя возвратились в майе, а последния матриалы от Юдомского креста привезены на лошадях, а в тамошних местах в зимнее время на лошадях от Якуцка к Охоцку и в другая далные места не ездят, всегда ходят пеши, недель по 8 и по 10 и, что надобно, возят на себе на вышеозначеных нартах, какия и в команде нашей имелись, когда шли от Горбеи до Охотцкого, пуд по 10 и по 15, понеже выпадают великия снега на сажень, а местами и болше и которыя, ходя (л. 5 об.) зимою, каждой вечер для ночи выгребают снег до земли для теплоты.
Чаплин П.А., «Журналы Первой Камчатской экспедиции» [СПб, 2012]:
Охотск 1727 год. «16 января: «...Сей ночи привезли 2 человека плотников больных, по которых посланы были нарты».
27 января: «...Прибыли от Креста плотников 2 человека, служивой 1 и доносил, что по Ураку умерло 2 человека плотников да осталось от них 3 человека, а живы или нет, про то не ведают».
28 января: «...Господин лейтенант Шпанберх смотрел служителей своей команды и служивых и, выбрав годных, приказал, чтобы были готовы в путь по оставшие матриалы».
29 января: «...Пошли от камисара камчадальского 2 человека служивых. ... Приказал господин капитан мне быть готов и в путь по оставшие материалы».
31 января: «...Господин лейтенант смотрел служивых, которые идут с господином камисаром Тарабукиным на Камчатку и некоторым приказал быть готовым в путь».
3 февраля: «...Получил ордер о выдаче служивым людем, которые посылаются по матриалы, 42 человеком муки по два пуда, мяса по пуду человеку. Другой ордер выдаче нашей команды служителем хлебного жалованья ...да по пуду мяса человеку, которые отправляются по матриалы же».
14 февраля: «...Пополуночи в часу в 10-м отправились в путь из Охотского астрогу в 76 нартах по матриалы: господин лейтенант Шпанберх, при нем я, капрал, плотников адмиралтейских 3, салдат 9, плотников енисейских, иркутцких 5, служивых якуцких 42, тунгусов тауйских и охотских 30...».
ПОИМЕННЫЙ СПИСОК УЧАСТНИКОВ ЭТОГО ПОХОДА
РГАВМФ, ф. 216, оп.1, д. 110
Гардемарин
Петр Чаплин
Капрал
Иван Анашкин
Солдаты
Обросим Калинин
Петр Копотилов
Иван Козлов
Александр Коркин
Потап Уфинцов
Андрей Хромцов
Иван Шалаев
Алексей Щепеткин
Плотники адмиралтейские
Александр Иванов
Гаврило Митрофанов
Никифор Хлеский
Енисейские плотники
Федор Глаткой
Семен Кецкой
Иван Мордвинов
Иркутские плотники
Иван Баранников
Иван Кузнецов
Тимофей Мясников
Федор Соснин
Дмитрий Шалдаков
Служилые
Якуцкие
Василий Бережной
Букин [Бунин] Семен
Макар Булыгин
Дмитрий Володимеров
Григорий Габышев
Иван Глухой
Сергей Глухотин
Сила Еремеев
Петр Колокольников
Максим Коновалов
Степан Ларионов
Иван Малгин
Григорий Мелехин
Тимофей Мешиков
Василий Назаров
Фадей Осенин
Федор Паранчин – вместо ево Иван Васильев
Козьма Решетников
Иван Питухов
Михайло Хмылев
Сава Чагин
Из направленных на Камчатку
Иван Белков
Федот Данилов
Василий Криволуцкий
Василий Полозов
Федор Соболев
Иван Черной
Василий Чюдинов
Василий Чюпров
Дмитрий Шелковников
Осип Якутов
Из обретающих при Охоцком остроге
Иван Алабышев
Семен Васютинский
Иван Дунаев
Семен Дьяков
Тимофей Заплетаев
Макар Новосельцов
Борис Суханов
Костентин Турбин
Иван Удалой
Федор Ярой
16 февраля: «...за болезнью отпустили одного служивого...»
17 февраля: «...Часу в 6-м пошли рекою Ураком вверх, часу в 8-м прошли Щеки, где нашли команды нашей плотника умершего, которого, вынеся на берег, погребли. ...Остались от нас плотников 8 человек, служивых 3».
25 февраля: «...Сего дня отстали 2 человека служивых».
28 февраля: «...Часу в 6-м пополудни пришли на реку Юдому ко Кресту в зимовья, но токмо не со всеми нартами. И репортовал геодезист Лужин, что имеетца при зимовье служителей 7 человек, а штюрман Морисен умре февраля 2-го дня».
1 марта: «...Прибыли последние нарты, но токмо нет которые остались по Ураку. Был смотр всей команды ... и господин лейтенант распределил: меня определил иттить по реке Юдоме до Большей Еловки и при мне 30 человек; капралу да матрозу – к Поворотной речке и с ними 42 человека».
4 марта: «Поутру часов в 6-м пошли, часу в 10-м перешли чрез гору Кривую Луку, часу в 12-м пришли, где оставлены матриалы и, обедав, пошли и нашли плотника нашей команды чють жив, который идет от Поворотной, которому дали провианту и пошли в путь...».
7 марта: «Мороз великой. Часу в 7-м пошли и оставили за болезнью 2 человек да от капрала 1».
8 марта: «...часу в 6-м пришли к речке Большей Еловке к оставшим матриалам, которые повелено мне взять, и нашли умершего служивого, котораго предали земле по обычаю христианскому».
10 марта: «Сей ночи бежал от моей команды служивой якуцкой...».
12 марта. «Поутру часу в 6-м получил известие от капрала через тунгуса, что бежало от него 12 человек служивых якуцких 10 числа от Поворотной. ...Отправил тунгуса к господину лейтенанту с репортом о беглых, также и за оставленным от нас провиантом, понеже провианту стало мало у людей.
16 марта: «...Часу в 7-м пошли, и встретил нас господин лейтенант с людьми, ис которых послал к Поворотной вместо беглых 13 человек, а сам возвратился к Кресту с нами».
18 марта: «...Господин лейтенант изволил мне сказать, что геодезист Лужин умре сего месяца 11 числа».
21 марта: «...Дорога весьма худа...Бежали 2 человека тунгусов, оставя якорь».
23 марта: «Во всю ночь был снег. Часу в 7-м или 8-м пошли и шли, по всею дорогою передовой был один человек».
25 марта: «Снег. Часу в 6-м пошли, а в 9-м пришли к оставленному провианту и после беглых имел я провиант, ис которого взял половину и розделил людем, понеже недовольны провиантом, а у тунгусов и нет, потом пошел».
26 марта: «...часу в 5-м догнал нас господин лейтенант, и я его репортовал, что у людей корму мало, многих кормлю своим провиантом, и он, оставя нас, пошел в острог».
30 марта: «Часу в 7-м отпустил 12 нарт в острог, а сам дождался задних 8 нарт. ... Явились тунгусы, которые бежали 21 числа. Часу в 7-м пришел плотник из острога и сказал, что навстречю люди идут».
31 марта: «...Пополудни часу в 3-м пришли люди из острогу с провиантом, 19 человек, ис которых взял 4 человек, а протчих послал к капралу...».
6 апреля: «...Часу в 5-м пошли, а пополудни часу в 3-м или 4-м прибыли в Охотский астрог...»
7 апреля: «...Пополудни часу в 4-м прибыл капрал со своею командою в 27 нартах и привез матриалов: 5 кабельтоу, 1 якорь, 1 пушку, парусы и протчие вещи...».
12 апреля: «...Отправлен ученик Козлов ко Кресту по оставшие там матриалы. Людей при нем 24 человека».
20 апреля: «Господин лейтенант смотрел всю команду и выбрал 56 человек из всех чинов и велел готовиться в Горбейские зимовья по оставшей провиант»
21 апреля: «...Поутру как пришел я репортовать господина лейтенанта о команде, писарь Семен Турчанинов сказал господину лейтенанту, что знает он за капитанам важное дело, и подал доношение, которого посадить приказал под крепкий караул.
А пополудни господин лейтенант смотрел всю команду и сказал, что посылки ныне на Горбею не будет».
Кушнарев Е.Г.:
«21 апреля произошло чрезвычайное происшествие: писарь Семен Турчанинов объявил Шпанбергу, что знает за капитаном «важное дело». Закон предписывал в таких случаях взять доносчика под стражу и немедленно направить в столицу. Писарь, закованный в кандалы, под охраной двух солдат был отправлен в Якутск.
До сих пор неизвестно о существе доноса. Но, видимо, он касался каких-то злоупотреблений Беринга. В этом отношении весьма показательна запись в журнале Адмиралтейств-коллегии: «К тобольскому губернатору послать указ, велеть имеющиеся в Якутске обретающегося в сибирской экспедиции капитана Беринга с багажем сундуки и баулы привезть в Тобольск и по привозе при фискале в той канцелярии печати, описав, снять и багаж переписать... а помянутому капитану, до получения из Верховного тайного совета или из Сената указов, не отдавать».
...Шпанберг в рапорте Берингу писал, что писарь заявил, что «знает за вашею персоною важное дело, касающееся к первому пункту» [39, л.177]. Это означало так называемое «слово и дело», т.е. обвинение в важном государственном преступлении. Нам удалось найти в архиве лишь некоторые упоминания о писаре экспедиции Турчанинове. Так, некто Мерович показал: Беринг хвастался ему, что Семен Турчанинов и другие (во время Второй Камчатской экспедиции) «кричали... слово и дело, и им де в том нигде вера не далась». Из документов видно также, что Турчанинов вскоре умер, а все другие, кто жаловался на Беринга позже (Фридрих, иеромонах) объявлены сумасшедшими [РГАДА, ф.9 (Госархив), д. 477, л. 150, 203].
Чаплин П.А.:
«4 июня: «... Пригнали с Ыни-реки лошадей, которые прошедшей осени оставлены были, и из оных токмо 4, а протчие все пали и поели волки».
7 июня: «...отправлен камисар на Горбею и при нем матроз, плотников 3...»
8 июня: «...Сего дня спущено судно на воду, которое строено, которому звание «Фортуна»...».
23 июня: «...Отправлены к Горбейским зимовьям матрозов 4, капрал 1, барабанщик 1, салдат 9, плотников енисейских и иркуцких 13, кузнец 1, бочар 1, всего 30 человек на 26 лошадях, которые взяты оставленные камчадальским камисаром и служивых».
29 июня: «...Прибыли от Креста салдаты 2 человека, которые были на карауле, и репортовали, что посланной солдат с камисаром бежал...».
30 июня: «...Пополудни часу в 6-м приехал якут от капрала и сказал, что бежало 3 человека плотников иркуцких и увели 3 лошадей...».
1 июля: «...Господин лейтенант пошел в море на греблях, при нем служителей, геодезист 1, матрозов 6, ботовой ученик 1, десятник 1, плотников адмиралтейских 3, конопатчик 1, кузнец 1, барабанщик 1, салдат 6, плотников и кузнецов енисейских, иркуцких 12 и послано камисар в тамошние астроги с служивыми 13 человек».
3 июля: «...Прибыл от Якуцка господин лейтенант Чириков, при нем мачтмакорский ученик, салдат, служивых 2...»
4 июля: «...Прибыл салдат Трифонов, пригнал скота 29...»
10 июля: «...прибыло судно с Камчатки 19 с казною ... и на нем 2 камисара, которые посланы были из Якуцка в 725-м году...».
19 июля: «...Прибыл якуцкий пятидесятник, привес 207 сум муки. Отпущены в Якуцк служивые люди, с ними отпущено 63 лошади».
20 июля: «...Прибыл салдат Выродов...»
22 июля: «...Бежали 3 человека служивых, которые прибыли 20 числа, и увели 42 лошади»
24 июля: «...Прибыл служивой человек Карандашев, а с ним 146 лошадей, привез муки 146 пар сум. ... бежало 3 человек якутов».
15 июля: «... бежал 1 человек якут».
28 июля: «...Отпущено 3 человека служивых в 38 лошадях...».
30 июля: «...Прибыл салжат Шорохов, пригнал достальной скот – 50 скотин...»
2 августа: «...Отпущены служивые в Якуцк 9 человек ... и 130 лошадей с Карандашевым, да с Пахомовым...».
12 августа: «...Ис прибывшего скота дана скотина геодезисту Путилову. Господин капитан изволил взять вместо положенных в прошедшей зиме служителем на роздачу 3 скотин, господину лейтенанту Шпанберху вместо положенных же 2 скотины. Служителем отдано 29 человеком 4 скотины».
15 августа: «...получили репорты от штюрмана о беглых плотниках, посланных с капралом июня 23 дня».
16 августа: «...бежал служивой и якуты и лошадей всех отогнали».
19 августа: «...Сего дня перебрались все по судам. Господин капитан и лейтенант Шпанберх на новом судне... На старом – господин лейтенант Чириков, при нем я, иеромонах, служителей 15 человек и 4 человека мореходов».
21 августа: «...Послан репорт в Коллегию до Якуцкой канцелярии с сыном боярским Кривогорницыным»...
Полонский А.С.:
«...Все люди, находившиеся в Охотске, казаки и мастеровые, были обращены на экспедичные работы: едва осталось несколько человек, старых и увечных, для содержания необходимых караулов в остроге. В течение осени поставлено в Охотском Остроге, из заготовленного на другое судно леса, 12-ть жилых покоев для помещения Беринга с его командой. Это была египетская работа. За неимением лошадей, материалы для строения люди носили на себе, камни для печей надобно было таскать людьми с Марьякана, верст за десять, глину – верст за пять с Кухтуя; лес и дрова для топки изб служилые возили нартами на себе, и даже сено, приготовленное в небольшом количестве, для приведенного сюда скота...
Люди за эту работу не получали никакого вознаграждения и много терпели... Мастеровые Галкина стали жаловаться на бедствия, которые они терпят на посторонних занятиях, на которые занятия не дано указа из якутской канцелярии, и жалоба принесена в присутствие гардемарина Чаплина и писаря Турчанинова. Последний, кажется, воспользовался этим случаем, чтобы показать на Беринга слово и дело, и был выслан из Охотска для допросов».
...Когда экспедиция разместилась в Охотске на зимние квартиры, то приступили к доставке материалов, зазимовавших на Юдоме.
Беринг, лишившись пособия, для перевозки тяжестей, в лошадях, которые все пали в Охотске от бескормицы, решился послать вновь тех же измученных трудами и голодом людей продолжать начатую Шпанбергом доставку материалов, теперь разбросанных на всем протяжении 450 верст, от устья Юдомы до Юдомского Креста.
Нелегко было поднять множество вещей, сгруженных на Юдоме с судов и оставшихся на смотрении штурмана Морисона и геодезиста Лужина [они не вынесли тяжкого положения в пустынном месте и умерли здесь оба: Морисон 2-го февраля, Лужин 11 марта 1727 года], но гораздо более предстояло труда доставить нарты, нагруженные самыми тяжелыми материалами, с Горбея, Поворотной и Юдомского Креста.
Беринг, дав прибывшим с Шпанбергом людям отдых с неделю, велел вновь строить нарты и лыжи, располагая, во что бы ни стало, доставить прежде всего с реки Поворотной пушки, якоря, снасти, паруса, которых, по их тяжести и неустройству дороги, невозможно было бы перевезти летом. Перевозкою управлял тот же Шпанберг, неутомимо деятельный.
Служилые, истомленные тяжкими трудами, терпели недостаток в провизии, обуви и одежде. Ни прогонные, ни плакатные деньги им не выдавались; а жалованья они не получали здесь, как люди, не принадлежащие команде экспедиции, и должны были оставаться на собственном содержании.
Люди жаловались Берингу на невозможность идти в далекий путь без хлеба и теплой одежды, ибо им грозит верная смерть: но Беринг отвечал им: «жалованье следует вам из Якутска, а не от меня. Мне самому тошнее вас – в дороге пало 500 лошадей и не вем [не ведаю], как буду отвечать».
[Служилые, принадлежащие к комплекту, 1500 человек, якутской казачьей команды получали жалованье, лично явившись в Якутск; но при постоянных командировках в отдаленные остроги, многие не могли в несколько лет попасть в Якутск, а потому довольствовались там как могли].
Шпанберг, 13 февраля 1727 года, отправился из Охотска на Юдомский Крест со служилами и несколькими тунгусами, всего 90 человеками, и оттуда распоряжался перевозкою вещей с Юдомы и Поворотной.
...Во время перевозки экспедичных материалов умерло, от недостатка провизии и холода, 50 якутских казаков и 15 плотников. Особенно же потерпела от голода партия, отправленная с Чаплиным и Онашкиным на реку Поворотную; в пути от Горбея до Креста едва не перемерли все люди. На Юдомском Кресте выдали рабочим по полупуду муки на человека; но во врмя шестинедельного пути вперед, вместо пяти дней, они истратили всю муку, стали терпеть голод и умирать».
«По приезде капитана в Охотск ему подали рапорты капрал, солдат и якутские люди, занятые на постройке. Первые писали, что получили продовольствие лишь до первого января 1726 г. и уже девять месяцев сидят без хлеба. Правда, им удалось взять у местных жителей 12 пудов заимообразно.
Беринг принял неожиданное решение: выдать им муку и крупу только за четыре месяца, а за остальное время уплатить деньгами, причем по якутской цене, то есть по крайней мере в десять раз меньшей, чем в Охотске. Но и с приходом экспедиции им предстояло голодать еще несколько месяцев – полученной муки не хватало даже, чтобы вернуть долг местным жителям.
Якутские служилые люди жаловались, что не получают жалованье, и просили заплатить причитающиеся каждому 5 руб. 25 коп. Беринг приказал выплатить 2 руб. 50 коп.».
Кушнарев Е.Г.:
«В самом конце января Беринг и Шпанберг тщательно освидетельствовали всех людей и даже не подчиненных им якутских служилых, которые были посланы на Камчатку с комиссаром Тарабукиным, отобрали здоровых и вскоре был отдан приказ: 13 февраля отправиться за грузами, брошенными на Юдоме. Всем служилым людям, шедшим на Юдому, выдали на три месяца по два пуда муки и по пуду мяса. Впервые дали продовольствие и тунгусам (31 человек): по полпуда муки и мяса и по рублю деньгами.
Возглавил отряд Шпанберг. Ему предписывалось собрать все и доставить в Охотск. Если не хватит силы вывезти все грузы зимой, то не брать те, которые можно перевезти летом вьюками, а «оставлять на высоком месте, чтобы не повреждено было от прибылой воды, також де срубить балаганы и покрыть, дабы от зверей не повреждено было». Всего вышло из Охотска 95 человек, в том числе Чаплин и Анашкин. Нарт взяли с собой 76. Имелось несколько собачьих упряжек, но в основном нарты тащили люди.
Особенно трудно приходилось служилым людям и плотникам. Первые более чем за полгода, а вторые за год пребывания в экспедиции пообносились, обмундирование же им не полагалось, жалованье из Якутска задерживали, продовольственный паек был мизерным. Приказ о выходе в путь вызвал у них ропот. «Капитан посылает нас нагих, босых, без жалованья на верную смерть т это в его воле, -- говорили они. – Идем, и ежели сможем подымем казну, а не в мочь – и не тронем [Записки гидрографического департамента, 1850, часть VIII, с.542-543].
14 февраля отряд вышел в путь. Вскоре нашли труп умершего плотника. Затем пришлось оставить 14 человек ослабевших, «которым, -- пишет Шпанберг, -- с нами иттить неможно. И приказал им иттить по возможности» Несколько дней подряд была «великая пурга, снег и противный ветер и стали быть снега глубоки». Наконец через две недели первые нарты достигли Юдомского Креста. Здесь жили больной геодезист Лужин и вместе с ним 7 человек. Лужин сообщил, что 2 февраля умер штурман Морисон. Люди были настолько слабы, что не могли похоронить его.
По реке Юдоме пошли двумя группами. Первую возглавил Чаплин (30 человек), вторую (42 человека) – капрал и матрос. Стояли «великие морозы». Спустя день перевалили через гору Кривая Лука и нашли первую партию брошенных грузов. Здесь встретили плотника, который шел от реки Поворотной и был едва живым. Трудно представить себе, какое самообладание надо было иметь, чтобы одному в необитаемых местах, без пищи, при страшных морозах и пурге день за днем упорно идти вперед. Через три дня заболели два плотника, пришлось их оставить на дороге (то есть, бросить – С.В.).
8 марта достигли речки Большой Еловки. Здесь нашли труп еще одного погибшего. На следующий день группа капрала отправилась дальше, а группа Чаплина, погрузив на нарты канаты, 6 якорей и 7 пушек, повернула к Юдомскому Кресту.
15 марта Чаплин отмечает, что «от великого морозу больше иттить не могли» и несколько часов вынуждены были стоять (то есть греться – С.В.).
В Юдомском Кресте (18 марта) узнали, что неделю назад умер Федор Лужин. Нужно было идти дальше, к Охотску, но у служилых людей и тунгусов не оставалось продовольствия. Шпанберг, к которому они обратились с просьбой, приказал выдать им продукты, и группа Чаплина продолжала путь. Двигались медленно, так как «дорога весьма худа, -- читаем в журнале Чаплина, -- понеже все замело... у людей корму мало, многих кормлю своим провиантом».
Уже кончился март, а помощи, обещанной Берингом, все не было. Шпанберг из Юдомского Креста отправил в Охотск рапорт, в котором сообщал о трудностях с продовольствием и высказывал трезвое наблюдение: «В оном пути неоднократно видел, корму у людей происходит [расходуется] с лишним, понеже люди идут в тяге и едят против домашнего втрое» [РГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д.87, л. 166]. Затем Шпанберг и сам направился в Охотск, чтобы быстрее получить помощь своему отряду. Обогнав Чаплина, он 29 марта встретил посланцев из Охотска, которые везли мясо и рыбу.
А тем временем, выбиваясь из сил, полуголодные люди Чаплина тянули груженые нарты. Когда они встретили посланных из Охотска, то оставили у себя восемь человек, а остальных отправили капралу Анашкину.
6 апреля, после почти двухмесячного похода, группа Чаплина прибыла в Охотск, доставив грузы с реки Юдомы (кроме одного якоря).
Берх В.Н.:
«Февраля 2, прибыл штурман Энгель м при нем 1 капрал, 2 матроза и 3 солдата».
[ХРОНОЛОГИЯ:
РГАВМФ, ф. 16, оп.1, д. 87, л.201
«Февраля 9 дня от города Иркутска отослано к капитану Берингу из иркуцких служилых людей в плотники.
Из конных
Иван Быков
Федор Соснин
Егор Аранзин (?) – вместо его наемщик тобольской службы Иван Крыков
Яков Унагаев – вместо его наемщик вятченин Яков Булацовской
Из пеших
Алексей Бабородин
Иван Кузнецов
Тимофей Минин
Иван Плотников – наемщик Герасим Русинов
Дмитрий Шиданов].
[ РГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 87, л. 201
Иркутские плотники
Иван Корытов – вместо его наемщик Игнатий Корытов
Алексей Баширов вместо его брат Степан Епушиный.
Дорофей Толгих – вместо его наемщик тобольский житель Иван Баранников.
Данило Скорижинской – вместо его племянник Федор Щеглов.
Ефим Пермяков
Клим Майков
Никифор Шахматов
Андрей Бурдуковской
Иван Нечаевской].
[ в кузнецы
Из конных
Федор Калинин – вместо его наемщик Федор Щетинин.
Из пеших
Павел Попов]
Кушнарев Е.Г.:
«...на долю людей Анашкина пришлись самые тяжелые испытания. Если свирепого Шпанберга якутские служилые боялись, а мягкого Чаплина уважали, то капрала Анашкина они, видимо, ни боялись, ни уважали. В его отряде произошло волнение. Вот, что рассказывает сам капрал: «Как дошли до Поворотной к материалам и стали становитца. И я шел наперед с восьмью человеками... Якуцкие служилые 12 человек... стали проходить мимо необыкновенною гурьбою. И я стал им говорить, чтоб становились нартами в линию к материалам, а они молча проходят материалы... Я видя, что у них недоброе намерение, закричал... чтоб их остановить... Стали мы говорить: какое намерение имеете? ... И они ответствовали, что не хочем де так умереть, как другие умерли, и идем де в город прямо, а там де нас не остановить. И выхватили ножи, топоры и из нарт оглобли, и стоптали снег, и сказали: ежели будете неволею нас брать, мы де вас перережем. Еще ж я стал им говорить, что де вам и нам равная службы... дано вам денежное и хлебное е.в. жалованье и мясо, и в корму де нужды до сих пор не имеем. И они мне сказали, что де мы то жалованье заслужили прежде сей посылки: во всю де осень работали на капитана у строения ево дому, возили бревна, дрова, мох. И думал де, капитан, что мы лошади были. И бранили господина капитана и протчих господ офицеров... говорили: наехали де некрещеные и мучат народ. А ты де, господин капрал, возвратись пока жив, нечево тебе делать и поклонись капитану за жалованье. А спорить и ругатца с ними я такой силы не имел: было нас малолюдство» [РГАВМФ, ф. 216, оп. Д.87, л. 167-168]
«Сообщение Анашкина подтвердили бывшие с ним солдаты и плотник. В этом возмущении особенно ярко проявилось недовольство, порожденное неравенством и непосильным трудом – гнев вылился в открытое возмущение. Если в других экспедициях причиной гибели людей из-за недоедания и цинги было отсутствие продуктов, то здесь их имело вполне достаточно (забегая вперед, скажем, что после окончания экспедиции одной только муки осталось более двух тысяч пудов).
Когда в группе капрала стало особенно трудно с питанием, он послал к Юдомскому Кресту тунгуса, от которого Шпанберг узнал, как он сам писал в рапорте Берингу, что «у людей мало корму стало, а именно у якуцких служилых и у тунгусов, и стали де есть собак». Похоронив на обратном пути двух товарищей, группа Анашкина 8 апреля пришла в Охотск».
«В начале мая из Юдомского Креста прибыл отряд Козлова. Он доставил на 15 нартах канаты, паруса, свыше 1000 патронов, порох, железо и др. В рапорте Козлов сообщал, что в дороге особенно тяжело пришлось «А наш путь, -- писал он, -- весьма труден. Снег идет непомерный, мокрый, мороз имеетца малой, и ни дорогой, ни стороной иттить невозможно. Которое утро подмерзнет, тот день подадимся до половины дни, но более имеетца в стоянии за трудным путем» [РГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 87, лл. 178-179]
«Большое беспокойство вызывали грузы, застрявшие в Горбейском зимовье. 7 июня туда вышло 5 человек во главе с комиссаром Дурасовым. Они повезли кожаные сумы и приказ зимовавшему там штурману Энзелю доставить к Юдомскому Кресту железо, смолу, а также крупу и другие продукты. Для проводки судов должны были прислать из Якутска людей взамен бежавших из отряда Шманберга. Не надеясь на якутскую контору, Беринг через некоторое время сам послал Энзелю 32 человека. Позже стало известно, что люди, отправленные из Якутска, дошли до Алдана и разбежались. Своих людей у Энзеля было мало, поэтому Беринг приказал ему плыть с грузами не к Юдомскому Кресту, а в Якутск, чтобы оттуда на лошадях перевезти в Охотск муки и крупы хотя бы 150 пудов (из 2050 пудов)».
Забегая вперед:
Кушнарев Е.Г.:
«Весной 1728 г. Энзель ... отправил на Горбейское зимовье матроса Ивана Белого и нескольких солдат. Они передали представителям якутских властей продукты и пошли вверх по реке Юдоме в Охотск, собирая грузы, оставленные отрядом Шпанберга в 1726 г. В Юдомском Кресте дождались Энзеля, который на 77 лошадях вез из Якутска некоторое количество продуктов, и вместе с ним отправились в Охотск. Далее в рапорте сообщалось, что старое судно, когда оно пришло в Охотск с Камчатки, буквально «дышало на ладан». Штурман приказал отремонтировать судно (в который раз!) и 5 августа вышел на нем в море. Но противные ветры заставили его вернуться. Через неделю снова отправились в путь и в конце месяца прибыли в Большерецк с различным продовольствием и материалами... В рапорте Энзель с тревогой сообщал о недостатке провианта для 22 служителей, состоящих при нем, и о болезни ученика Ендогурова. Беринг послал в Большерецк продовольствие на два месяца и приказал доставить больного Ендогурова в Нижнекамчатск»
Берх В.Н.:
«20 числа [июня] прибыл солдат Ведров на 80 лошадях и привез 162 сумы муки.
30 прибыл сержант Широков на 20 лошадях и привел 50 быков. Весь июнь стояли ветры от юга и востока»
«Июля 1 числа вышел лейт. Шпанберх в море на новопостроенном судне и нгаправил путь в Большерецк. На оном отправилось также 13 человек купцов енисейских и иркутских для торга на Камчатку. Через два дни по отплытии его прибыл в Охотск лейт. Чириков, с остальными служителями и припасами; а во след за ним квартермистр Борисов на 110 лошадях и привез 200 сум муки».
Кушнарев Е.Г.:
О Чирикове:
«...Чириков быстро и успешно перешел из Якутска в Охотск. Если первые сухопутные отряды в июле только начинали отправляться из Якутска, то отряд Чирикова в первых числах того же месяца был уже в Охотске. Три основные группы его отряда потеряли всего 17 лошадей. Не было ни одного побега. Нужно думать, это свидетельствовало о хорошем отношении Чирикова к людям»
А далее последует камчатское «собачье поветрие»...
Сергей ВАХРИН,
член Союза писателей России