Кихчик появился в жизни моей семьи в силу серьезных жизненных обстоятельств. В годы Гражданской войны мой дед по материнской линии, Кузьма Ефимович Сапрыкин, его отец, два брата и сестра были красными партизанами в Алтайском крае ( тогда он именовался ЗапСибкрай). Не вдаваясь в дебри истории, скажу только, что в начале тридцатых годов партизаны начали подвергаться преследованию, их поочередно объявляли врагами народа. Дошла очередь и до семьи Сапрыкиных. Когда арестовали, судили и сослали на Беломорканал старшего брата, мой дед предпочел не дожидаться такой же судьбы и в 1934 году в один прекрасный день бесследно исчез из родного села. Куда - не знала даже жена, оставшаяся с тремя детьми на руках. Три года семья нищенствовала, а в 1937 году вдруг пришли от деда деньги (огромная по тем временам сумма!) и вызов на Камчатку, в поселок Кихчик. Там, оказывается, и скрывался все эти годы Кузьма Ефимович.
Сапрыкины не были избалованы благами жизни, но даже они впали в уныние, когда увидели, что жить им придется в огромной палатке, каких вдоль морского берега стояло уже немало. Деваться некуда, заняли свой угол и прожили так все лето. Налетел однажды штормовой ветер и сорвал палатку. Всем миром ставили её на место.
А к зиме мужчины - жильцы этих палаток разобрали на дощечки несколько сотен ящиков из-под продуктов и построили из них не утепленный барак безо всяких перегородок. Каждая семья отгородилась от соседей ширмой, и таким образом получились "квартиры". Жилище продувало всеми ветрами, заливало дождями.Вместо печей ставили обрезанные металлические бочки и на них, кто успевал, готовил пищу.Года через два "вербованные", как тогда называли приехавших по оргнабору людей, получили относительно изолированные комнаты в бараках потеплее. Так в конце 30-х годов жил в Кихчике весь приезжий люд.
Ну, а сам поселок, по воспоминаниям моей мамы, Надежды Кузьминичны Семухиной (сейчас ей 85 лет), делился небольшой речушкой на Зимник и Летник. В Зимнике стояли довольно добротные дома, среди них даже несколько двухэтажных было. В них жили руководители рыбокомбината и рыбозавода, местная интеллигенция, а также старожилы здешних мест.Именно здесь поселились глубоко уважаемые людьми директор комбината Иван Павлович Доний и председатель завкома Сердюк.
А вот в летнике селились все, кто приезжал в Кихчик по оргнабору. Таких было много: из Астрахани, Ленинграда, Поволжья, Сибири. Для них ставились летние и утепленные палатки, наспех сколоченные бараки... В теплых бараках,где были даже печи, селились семьи рыбаков. Это была, так сказать, элита рабочего класса. Но некоторые приезжие оказывались хорошими хозяевами и строили собственные рубленые дома. Мама, к примеру, вспоминает семью бондаря Межуева.За несколько лет он освоился на новом месте, поставил добротный дом, в котором всегда были чистота и порядок. Два сына помогали отцу дома и на работе, а дочери были известными в селе рукодельницами. Именно эта семья первой разработала клочок земли и посадила на нем картошку. И урожай собрали знатный! А ведь земля на этом побережье считалась мертвой! С легкой руки Межуевых жители Кихчика начали выращивать картофель, капусту, морковь. Огородничество в военные годы многим помогло выжить.
Конечно, питание и в конце 30-х годов и особенно в военные годы было очень скудным. До войны на каждую семью полагалось 2 кг хлеба, но чтобы купить его, нужно было с вечера занимать очередь. Раз в неделю дети бегали в заводскую столовую, где повар Епихинаразливала по бидончикам подбеленный молоком и подслащенный чай. Это было единственное лакомство.
А когда началась война, ввели карточную систему: неработающее население получало по 200 граммов хлеба в сутки, служащие - 400, рабочие - 600, рыбаки - 800.
Семью Сапрыкиных выручало то, что сын Василий работал в рыболовецком колхозе в 12 километрах от Кихчика. Там с продовольствием было все же получше: заработанные трудодни отоваривались продуктами и промтоварами. Василий тогда ещё был холостяком, поэтому щедро делился с родительской семьей.
Работы, конечно, хватало всем: на рыбокомбинате, рыбозаводе, сезонных базах, туковом заводе, в колхозе. А были ещё школа, больница, почта,сельсовет. В горячие дни путины к обработке рыбы в обязательном порядке привлекалось буквально все население поселка, включая школьников. Выходили все домохозяйки, хотя, как правило, это были многодетные матери. Тон задавала жена директора рыбокомбината Александра Федоровна Доний, мать пятерых детей, которая работала на резке рыбы не хуже профессионалок.
В основном, в Кихчике жили молодые люди. А потому, вспоминает мама, какой бы трудной не была жизнь, бывали и праздники. В местном клубе по вечерам показывали фильмы, устраивались танцы. Почему-то парней всегда было меньше чем девушек. Кихчик даже называли "рассадником невест". Но число кавалеров пополняли ребята с ближней погранзаставы, так что и на свидания девчонки бегали, и замуж выходили. Кстати, о танцах. Вальсы и фокстроты молодежь танцевала не под патефон и не под гармошку, а под чарующую музыку скрипки и аккордеона. Скрипач - член завкома по фамилии Парло(неизвестно откуда взявшийся на Камчатке итальянец!) и аккордеонист - бухгалтер комбината Яков Грачев. Танцы любила не только зеленая молодежь, часто приходили и семейные пары. До сих пор мама помнит, как лихо отплясывала "Барыню" жена начальника политотдела Ивана Семеновича Хвостова.
В поселковом клубе был свой народный театр, который под руководством культорга Николая Маркова готовил вполне серьезные постановки. Так, мама вспоминает, что и ей выпал случай сыграть крошечную роль в " Каменном госте". Нашлось много талантливых людей, которые выступали на сцене этого клуба. Подруга мамы Надежда Зотова ещё в школьные годы замечательно исполняла русские и украинские песни.
Приезжали с концертами и настоящие артисты. Бывали в Кихчике агитбригады и даже ансамбль военных моряков.
70 лет прошло с того времени, но мама уверенно называет учителей, которые работали в те годы в Кихчикской школе: директора Владимира Кочеткова
и сменившего его Георгия Антоновича Сопкина, жену Сопкина, преподавательницу литературы и русского языка Надежду Адольфовну Поль, историка Бориса Прокопьевича Шилова, учителя иностранного языка Якова Кильяновича Вальтера, Александра Сергеевича Салкина. Престиж учительской профессии тогда был очень велик, и в каждой семье мечтали, чтобы дети в будущем стали педагогами.
Мама утверждает, что она не помнит, чтобы в поселке процветало пьянство, чтобы сквернословили на улицах.За порядком следил всего один оперуполномоченный - Яков Федорович Бирюков.
Но порядок соблюдался не только на улицах. Приезжие ленинградские семьи выгодно отличались от остальных какой-то особой способностью быстро налаживать семейный быт. Они тоже не были богатыми, но умели превращать свои комнаты и квартиры в уютные, нарядные жилища. Да и одевались ленинградцы опрятно и "по городскому". Женская часть поселка училась культуре быта у работниц бухгалтерии комбината Нонны Додоновой, Александры Бибиковой, Клары Богдан- Курило. Именно они - члены женсовета - были зачинщицами конкурсов на лучшую комнату, лучшую квартиру, лучшие поделки рукодельниц. О самых умелых хозяйках обязательно писали в местной газете. Часто упоминалась многодетная семья директора базы Драгунова, бухгалтера Баркана, рыбака Алексея Федоровича Трухина. Кстати, газета была весьма популярна в народе, считалось за честь попасть на её страницы в числе передовиков производства.
А с АКО поддерживал связь радист Михаил Михайлович Шумилов.Азбукой Морзе он лихо выстукивал сводки о работе всех цехов рыбокомбината. Изучила азбуку Морзе и моя мама : ей пришлось поработать на местном телеграфе. Она до сих пор помнит свои позывные: "Я - КХЧ! Я - КХЧ!", с которых начинался каждый сеанс связи.
А вот почта в буквальном смысле падала с неба: в Кихчик её сбрасывали в мешках с самолета.
Зимой основным транспортом были нарты. Их имело каждое предприятие, были они и во многих семьях. На нартах возили грузы, ездили в соседние села. На нарте приехал однажды в командировку и 25-летний судья Усть-Большерецкого района Михаил Никитович Семухин. Здесь - то и нашел он себе невесту, на которой вскоре женился и прожил с ней всю жизнь. Это были мои родители.
Хорошо помнит мама день, когда объявили о начале войны. По радио несколько раз обратились к жителям поселка с просьбой собраться возле клуба.Там и прозвучало трагическое сообщение. С горячей речью выступил местный активист и пообещал:"Через три месяца мы повесим Гитлера на березе!"
Парни один за другим уходили на фронт, да и многие девушки писали заявления в военкомат. Но до женщин дело не дошло: нужны были рабочие руки на комбинате и на заводе. Производственный цикл теперь длился круглосуточно.
Подростки обходили дома, собирали для бойцов мыло, табак. Женщины вязали и шили для солдат носильные вещи. Мама вспоминает, что они с сестрой Клавдией и матерью Раисой Дмитриевной выстегали несколько фуфаек и чуней. Все это отправляли посылками на фронт.
В начале войны на рыбозавод была назначена директором Зинаида Ивановна Дьяконова.Это была легендарная личность. В прошлом - стахановка - рыбообработчица, кавалер ордена Ленина, депутат Верховного Совета. Жители Кихчика однажды были ошарашены, когда неподалеку от поселка на воду сел гидроплан, который доставил Зинаиду Ивановну из Петропавловска. По маминым словам, это была энергичная, деловая,талантливая женщина. Она была хорошим директором. Но было одно "но". Дьяконова была абсолютно не грамотна. Она приходила на работу рано утром и просила уборщицу почитать ей все бумаги и газеты, которые скопились на её столе... Клеймя фашистов на митинге, Зинаида Ивановна сжала руку в кулак и выкрикнула:" Мы имя ещё покажем!". Но люди, хотя и посмеивались, любили её. Чем могла, она помогала своим односельчанам. Именно благодаря ей, семья моего деда получила, наконец, отдельную комнату.
Ну, а когда пришло известие о Победе, мама утверждает, что это был самый счастливый день в её жизни. Не забыть, как кричали, обнимались, смеялись и плакали люди маленького камчатского поселка. Сапрыкиным тоже было кого оплакивать: в боях за Родину сложили головы старший брат мамы Алексей и старший брат отца Леонид Семухин.
В этом же, 1945 году семья Сапрыкиных перебралась из Кихчика в Усть-Большерецк.
Спасибо моей маме, Надежде Кузьминичне Семухиной, за этот рассказ. Она в очередной раз сразила меня своей памятью.
