Экспозиции:

Открытые уроки камчатской истории:

  • Города и посёлки

    Камчатка вошла в состав Российского государства как уникальная цивилизация рыбоедов, а...

  • Землепроходцы

    В честь 325-летия присоединения Камчатки к России мы хотели провести открытые уроки камчатской...

  • Историческая мозаика

    В этом разделе мы хотим рассказать о самых разных событиях, личностях, интересных фактах, которые...

Аудио материалы:

  • Цикл радиопередач

     члена Союза писателей России Сергея Вахрина и журналиста Юрия Шумицкого об истории камчатских...

Видео материалы:

Последнее на форуме:

О благодарной памяти...

Эта тема давно уже ранящим осколком сидела где-то внутри, когда собирался материал по истории обороны Петропавловского порта 1854 года.

Цепляли, задевали, тревожили, мучили безапелляционные заявления и суждения, поэтические творения, переворачивающие с ног на голову события тех далеких лет, и просто набившие оскомину убеждения в своей исторической правоте тех, кто эту историю пересказывал...

Нет, каждый вправе ошибаться, заблуждаться, занимать какую-то ортодоксальную позицию...

Только они не в праве НАВЯЗЫВАТЬ эту свою позицию другим.

И меня зацепило вот что. Я очень уважительно отношусь к многолетним и весьма интересным работам по истории Петропавловской обороны Павла Львовича Калмакова. Но на Исторических чтениях, рассказывая о высадке десанта в районе Красного Яра, основываясь на дневнике английского офицера, который называет число участников этого десанта 350 человек, вдруг заявляет: «А тех, кто пишет, что больше 350 человек, вы не читайте...».

И вопрос не в том, сколько десантников было на самом деле.

А в том, что для Павла Львовича сообщение английского офицера – ЭТО ИСТИНА В ПОСЛЕДНЕЙ ИНСТАНЦИИ.

Но, позвольте, а как же быть с рапортом о победе военного губернатора Камчатской области генерал-майора Василия Степановича Завойко – этот рапорт теперь можно выбросить в помойку, так как он сообщает совсем другие цифры, нежели англичанин:

«...в это время от фрегатов отвалили 13 гребных судов и два десантных бота с десантом НЕ МЕНЕЕ 600 ЧЕЛОВЕК (выделено мной – С.В.) и направились к мысу южнее батареи».

Это он говорит о том самом десанте, который высадился в районе Красного Яра.

Но Завойко говорит и о другом, вступая в противоречие с рассказом и Павла Львовича, и других авторов книг и лекций по истории Петропавловской обороны о героической штыковой атаке русских, сбросившей в море этот самый десант, высадившийся на Красном Яру:

«Неприятель, завладев батареей, поднял французский флаг, но в это время фрегат «Аврора» и транспорт «Двина» начали стрелять в десант; С АНГЛИЙСКОГО ПАРОХОДА, по ошибке, ПУЩЕНА БОМБА, КОТОРАЯ ЛОПНУЛА В НЕПРИЯТЕЛЬСКОЙ ТОЛПЕ НА САМОЙ БАТАРЕ; НЕПРИЯТЕЛЬ, НЕ ДОЖИДАЯСЬ НАПАДЕНИЯ НАШИХ ОТРЯДОВ, ПОБЕЖАЛ К ШЛЮПКАМ И ОТВАЛИЛ НЕМЕДЛЕННО ОТ БЕРЕГА».

Кто-то из все тех же, наверное, англичан, написал, что был дан сигнал «НА ОБЕД», почему так стремительно и дружно десант в 350 или даже 600 человек покинул место боя, НЕ ВОСПОЛЬЗОВАВШИСЬ СВОЕЙ ПОБЕДОЙ.

На мой же взгляд, все дело во французском знамени – англичане не могли позволить «лягушатникам» победить без них. И выстрел был вовсе даже не по ошибке, как считал благородный русский дворянин. Он был сигналом...

Каким?

К отступлению.

И был выполнен БЕСПРЕКОСЛОВНО.


Отступление десанта нарисовал американский художник, в книге Thomas Wallace Knox.
OVERLAND THROUGH ASIA; PICTURES OF SIBERIAN, CHINESE, AND TARTAR LIFE. 1885-69

А контроль за его исполнением как раз и выполнял, вероятно, тот самый английский офицер, который и принимал участие во французском десанте. Но он об этом не написал ни строчки. Иначе, я думаю, Павел Львович раскрыл бы нам секрет того, почему французы, начав успешное наступление и захватив вражескую батарею, бежали... от собственной победы.

А недавно мне устроила публичный скандал в Центральном Доме Российской армии камчатский краевед Наталья Киселева: «Я читала письмо английского офицера о том, что Прайс застрелился... Он сам в этом признался...», --кричала он, будучи в полном негодовании от той версии убийства Прайса, которую высказал еще 170 лет назад капитан первого ранга Александр Павлович Арбузов – Прайс погиб в результате артиллерийского обстрела эскадры, когда суда, попытавшись выйти из зоны русского огня повернулись к нашей артиллерии кормой, а в кормовой части фрегата «Президент» как раз и находилась каюта адмирала.

Я тоже считаю, что англичане, пытаясь сохранить лицо своей нации, обрекли на вечный позор своего заслуженного адмирала, чья нечаянная смерть от русской бомбы, была переквалифицирована в малодушное самоубийство, якобы, от осознания БУДУЩЕГО поражения (смерть адмирала, для тех, кто этого не знает, настигла ДО начала десантной операции, сразу после захода эскадры в Авачинскую бухту, где, для форса и наведения паники в среде русских, они даже вошли в зону поражения своих кораблей огнем русской артиллерии).

Читаем, что сообщает В.С. Завойко:

«Эскадра шла на NNW и поравнялась с Сигнальным мысом на расстоянии ДАЛЬНЕГО ПУШЕЧНОГО ВЫСТРЕЛА, проходя к перешейку. Тогда с батареи №3 пущено первое ядро. Неприятель отвечал несколькими выстрелами, после чего батареи №1,2, и 4 открыли огонь, но С ОДНОЙ ТОЛЬКО БАТАРЕИ № 1 ЯДРА И БОМБЫ ПОПАДАЛИ В НЕПРИЯТЕЛЬСКИЕ СУДА. Эскадра тотчас поворотилась на запад и вышла из-под выстрелов...».

И сразу же после этого обстрела «застрелился» адмирал Прайс.


Прайс Дэвид Пауэлл 

Так кому верить?

Англичанину, который готов опозорить своего адмирала?

Или русскому офицеру, который гордился меткой стрельбой своих артиллеристов?

И на вечере «Забытые победы. Забытые герои» в Центральном Доме Российской Армии я сказал своим слушателям – а в своем большинстве это были будущие русские офицеры – хватит верить английским легендам, пора уже слушать и слышать своих РУССКИХ офицеров.

Впрочем, и среди русских хватает тех, кто не просто искажает суть Петропавловской обороны, но и куражится над этой победой, выворачивая ее наизнанку.

Я не понимаю, что заставило Михаила Задорнова, комика-сатирика, отец которого – русский советский писатель Николай Павлович Задорнов -- посвятил истории Дальнего Востока несколько своих книг, хихикать по поводу того, что произошло на Камчатке – по его оценке, сто баб с вилами разогнали этот англо-французский сброд.

Может быть, это и смешно.

Может и не грех посмеяться над могилой павших воинов, положивших свою жизнь на алтарь служения своему Отечеству.

Может быть...

Бог ему судья.

Но уж совсем я не понимаю замечательного русского писателя и поэта Константина Михайловича Симонова, написавшего стихотворение «Поручик».

Вот отзыв: «Стихотворение патриотическое и широко известное - впрочем, как и его автор».

Вроде бы, все верно.

Только как может быть патриотичным стихотворение, в котором автор ОТКАЗАЛСЯ ПОЛНОСТЬЮ ОТ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРАВДЫ?

Я пытался найти ответ на этот вопрос во многих литературоведческих трудах, в которых делался анализ этого стихотворения. И понял главное – суждение об этом стихотворении выносили люди, которые «ни сном, ни духом» не ведали о событиях Петропавловской обороны, они знать не знали о той героической победе, о разгроме английского десанта, который по живой силе в три раза превышал численность оборонявшихся, а по количеству орудий – в шесть раз...

Они тупо исследовали написанное, будучи уверенными в том, что все было именно так, как это привиделось К.М. Симонову, который сам при этом не заглянул ни в одну книгу, в которой было бы хотя бы упоминание о том, что на самом деле произошло на Камчатке. И сегодня, завершая на «Радио России» свой разговор с потомком участника Петропавловской обороны писателем и журналистом Ириной Селивановой, ведущая завершая ее рассказ о событиях 170-летней давности, задушевно читает стихотворение... «Поручик».

Прочитайте его и вы. И задумайтесь...

Поручик

Уж сотый день врезаются гранаты
В Малахов окровавленный курган,
И рыжие британские солдаты
Идут на штурм под хриплый барабан.

А крепость Петропавловск-на-Камчатке
Погружена в привычный мирный сон.
Хромой поручик, натянув перчатки,
С утра обходит местный гарнизон.

Седой солдат, откозыряв неловко,
Трет рукавом ленивые глаза,
И возле пушек бродит на веревке
Худая гарнизонная коза.

Ни писем, ни вестей. Как ни проси их,
Они забыли там, за семь морей,
Что здесь, на самом кончике России,
Живет поручик с ротой егерей…

Поручик, долго щурясь против света,
Смотрел на юг, на море, где вдали —
Неужто нынче будет эстафета? —
Маячили в тумане корабли.

Он взял трубу. По зыби, то зеленой,
То белой от волнения, сюда,
Построившись кильватерной колонной,
Шли к берегу британские суда.

Зачем пришли они из Альбиона?
Что нужно им? Донесся дальний гром,
И волны у подножья бастиона
Вскипели, обожженные ядром.

Полдня они палили наудачу,
Грозя весь город обратить в костер.
Держа в кармане требованье сдачи,
На бастион взошел парламентер.

Поручик, в хромоте своей увидя
Опасность для достоинства страны,
Надменно принимал британца, сидя
На лавочке у крепостной стены.

Что защищать? Заржавленные пушки,
Две улицы то в лужах, то в пыли,
Косые гарнизонные избушки,
Клочок не нужной никому земли?

Но все-таки ведь что-то есть такое,
Что жаль отдать британцу с корабля?
Он горсточку земли растер рукою:
Забытая, а все-таки земля.

Дырявые, обветренные флаги
Над крышами шумят среди ветвей…
«Нет, я не подпишу твоей бумаги,
Так и скажи Виктории своей!»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Уже давно британцев оттеснили,
На крышах залатали все листы,
Уже давно всех мертвых схоронили,
Поставили сосновые кресты,

Когда санкт-петербургские курьеры
Вдруг привезли, на год застряв в пути,
Приказ принять решительные меры
И гарнизон к присяге привести.

Для боевого действия к отряду
Был прислан в крепость новый капитан,
А старому поручику в награду
Был полный отпуск с пенсиею дан!

Он все ходил по крепости, бедняга,
Все медлил лезть на сходни корабля.
Холодная казенная бумага,
Нелепая любимая земля…

1939 г.

 

Да-да, нелепая....

А через столетие появились новые авторы, которые, то ли опираясь на мнение великого русского поэта, то ли по собственному измышлению, начинают ставить под сомнение ПОДВИГ русских людей на Камчатке.

Что защищать? Заржавленные пушки,
Две улицы то в лужах, то в пыли,
Косые гарнизонные избушки,
Клочок не нужной никому земли?

Какой смысл был защищать эту – НЕЛЕПУЮ – землю, если уже на следующий год Камчатка была брошена а все военные силы переведены в Николаевск-на-Амуре?

Какой был смысл защищать эту – НЕЛЕПУЮ – землю, если через тринадцать лет другая – столь же НЕЛЕПАЯ – русская земля -- Русская Америка, Аляска и Алеутские острова -- была ПРОДАНА американцам за семь миллионов двести тысяч американских долларов (от 18 до 28 миллиардов в пересчете на современные российские рубли).

И, наверное, был прав В.И. Ленин, предполагая, что лучше передать Камчатку в концессию американскому миллиардеру Вандерлипу, получая за это все те же американские доллары, нежели защищать ее от японцев, которые после Русско-японской войны чувствовали себя полными хозяевами на полуострове, добывая почти 100 процентов камчатских лососей?

Когда-то царь Николай I сказал по поводу нашего появления на Амуре: «Где раз поднят русский флаг, там он уже спускаться не должен».

Но его собственный сын – царь Александр II – приказал опустить этот флаг на Аляске. А приказ исполнил герой обороны Петропавловского порта князь Дмитрий Максутов – тот самый, который доставил в столицу императору Николаю весть о победе над англо-французами на далекой Камчатке.

А потом мы обменяли Курильские острова на Южный Сахалин и возвращать острова пришлось кровью, в том числе и кровью моего отца – Ивана Григорьевича Вахрина.

Ибо...

Если мы опускаем русский флаг, то вернуть его на прежнее место можно только кровью...

Но флаги опускаются по-разному.

Реально. Как на Аляске – когда он застрял при спуске и пришлось рубить веревку, почему флаг не опустился, а упал на землю.

И в душе. Когда мы извращаем наши победы. Когда мы переворачиваем с ног на голову заслуги и подвиги наших дедов. Когда мы высмеиваем героическое прошлое своей Родины, своего Отечества, своих предков...

Сергей Вахрин

 

«Радио России». Разговор с потомком участника Петропавловской обороны писателем и журналистом Ириной Селивановой: